Небо на плечах - [53]

Подумав немного, вызвал к себе Руса, мне нужна была его набитая всевозможными сведениями голова.

Правда, явившись, он успел меня огорошить первым:

— К нам на базу Ангелина Потемкина привезла Михаила и Екатерину. Сама сидела за рулем. С ними перебралась часть прислуги, так что у нас теперь муравейник. Остальные ваши родственники исчезли в день смерти Полины Зиновьевны.

— В гробу я таких родственничков видал! — буркнул я.

— Не исключено!

— Подожди! Ты хочешь сказать?..

— Я допускаю, что у них может быть какой-нибудь бункер в пределах города, но тогда почему не взяли племянников?

— Рус, передай нашим — за Мишку теперь головой отвечаете! Выжили старшие или нет — мы еще долго можем не узнать, но если на моей личной территории умрет их единственный наследник!

— Михаил Потемкин уже болен.

— …! Какого хрена она вообще его перевозить стала?!

— Их особняк, если помните, близко к северной части. Наверное, просто опасалась там оставаться.

— Ладно, разгребать это все равно придется, но не сейчас. Рус, у меня мало времени, можешь мне срочно узнать, где сейчас Сорецкий? От твоего ответа многое зависит.

— И так могу сказать: в «Крестах» сидит.

— ?!

— В ночь с двадцать седьмого на двадцать восьмое его взяли с поличным на краже. Сначала сидел в изоляторе полицейского участка, а когда началась вся эта катавасия — перевезли в «Кресты». Не только его — около сотни задержанных туда же переместили. Тех, кто на мелочи вроде хулиганства попался — просто выпнули, но уж Папу-то! Кто ж его отпустит!

— Как ты только это все отслеживаешь?! — восхитился я осведомленностью Францева.

— За это и цените. Да и Папа — это не та фигура, которую стоит упускать из виду. А тех пор, как у вас с ним нашлись общие интересы…

— Ты и это знаешь? — прищурился я.

— Я сам лично тер с камеры ваш разговор. Доступ к тем записям только у меня. Простите, Егор Николаевич, но на вашей земле нет мертвых зон.

— Ладно, об этом мы тоже поговорим после. Значит, в «Крестах»… Любопытно! Чтобы такой человек и попался с поличным на банальной краже?..

— Могу только предположить, что ему это было зачем-то нужно. Сами спросите. Вы ж теперь, как я понимаю, увидите его.

— Руслан, за языком следи!

— Нем, как могила!

— Вот именно, а то эпитафией напишу: «Он слишком много знал».

— За это и цените! — повторился Рус.

* * *

«Кресты», очередной выверт двух известных мне историй. Был я как-то в своем прошлом Питере, записался на экскурсию по криминальному Петербургу, так и к этому мрачному комплексу нас возили. Не поручусь, что здешняя тюрьма стоит в точности на том же месте, но вот архитектуру повторяет один в один.

Папа был жалок, и одновременно восхищал. Заросший щетиной, в вонючей арестантской робе, с переломанными и раздробленными пальцами, с погасшим источником, — он по-прежнему оставался Королем, с большой буквы. Не завидую я потом тем, кто осмелился на такое.

— Какие люди меня навещают! — насмешливо поприветствовал он меня, усаживаясь на прибитый к полу табурет.

Хоть и терпеть не могу, но при виде его пальцев сам прикурил ему сигарету и дал время насладиться куревом. Как я знал, сидел он в одиночке, а с его руками не то, что спички, ложку удержать бы!

— Родилась у меня тут история. Оглянулся, а рассказать-то и некому! Дай, думаю, поищу умного собеседника где-нибудь еще! Вас вот нашел.

— Хорошая история без хорошего слушателя многое теряет, тут вы правы! Весь внимание!

— В одном городе жили-были вор и граф. Вор воровал, граф… графствовал?.. что-то в этом роде, короче. Но возникла нужда, и пришлось им пересечься. И не один раз. И всегда вор навещал графа незаметно. Не на машине, не на катере, но как-то оказывался у него на берегу. И так случилось, что вор стал немножечко должен графу. А тут аристократу понадобилось скрытно вывезти кое-что очень ценное. И кому, как ни вору с его тайным средством передвижения взяться за это дело?

— Трогательная история, за душу берет! Но тут не сказано ни слова, что вор сидел в тюрьме, и как граф его оттуда вытащил.

— Очень просто. Граф графствовал, графствовал, и дографствовался до поста генерал-губернатора. Чрезвычайного. Эпидемия, знаете ли, Данила Александрович!

— О! Так вас можно поздравить, ваше превосходительство! То-то я смотрю, мундирчик у вас золотом сияет!

Раскурил еще одну сигарету, взамен приконченной за несколько затяжек, протянул Сорецкому.

— Шутки в сторону! Один пассажир до Москвы. С ним груз — сверхценный! Настолько, что уже граф окажется должен!

Своими умными волчьими глазами Сорецкий пристально следил за малейшими изменениями моей мимики.

— А руки и источник тоже вернете, ваша светлость?

— В счет погашения долга — да! Руки — сейчас, а источник, когда все закончится. Это будет страховкой, чтобы ты меня не кинул.

Выплюнув и растоптав бычок прямо на полу, Сорецкий протянул мне свои перемотанные грязными бинтами кисти.

— Это означает согласие?

— Да!

— Будет больно!

— Начинайте, ваше превосходительство! А то я подумаю, что вы как девчонка, чужой боли боитесь!

— Не того на слабо берешь!

* * *

Ночка у меня выдалась та еще! За двухчасовые перерывы между звонками в Москву пришлось провернуть массу дел. Хорошо еще, скоростной доспех спасал.