Небесный летающий Китай - [33]

– Вот-вот, – поддержал его тот. – А то вы можете сильно испугаться. Мало ли кого вы там увидите. Пока бессознательное не поглощено сознанием, оно продолжает порождать богов и демонов, которые осаждают человечество со всех сторон. Но когда-нибудь человек поймет, что всë это – он сам, и больше никто. В вашем случае причина страхов сидит очень глубоко, поломка произошла на уровне каких-нибудь белковых цепочек, и другого способа добраться до неë не существует.

– Печально сознавать, что ты боишься самого себя, – заметил Богданов с чувством. – Однако где-то я такое уже читал – про то, как «сам», «сам»… Ну да – «Крошка Цахес, Циннобер»!

– Это был урод, – ответил аналитик тоном, не допускающим возражений.

– Ах, конечно, – смутился Богданов. – Мы-то с вами – нормальные люди.

– И просвещëнные, – напомнил аналитик дружелюбно.

2

Аналитик умел всë. Он не ограничивался каким-то одним направлением современной ему психологии, будь то классический психоанализ или холотропная медицина. Он придерживался мнения, что истина многолика, и добраться до неë можно только сочетая различные ухищрения. Богданов нашëл его по объявлению в рекламной газете и прельстился обещанием не подвергать клиентов гипнотическому воздействию, не трогать их биополе и не поить самодельными лекарствами.

Правда, по мере того, как отношения между ними становились всë более и более доверительными, Богданову пришлось пересмотреть свои взгляды на дела таинственные. Отказался от газетных обещаний и аналитик. Сейчас, к примеру, он собирался прибегнуть именно к гипнотическому воздействию – с помощью самодельных лекарств, в надежде добраться до биополя, спрятанного под маской разных нелепых чудовищ, и починить его.

– На чëм мы остановимся? – спросил он у Богданова. – Сделаем укольчик или подышим по оригинальной методике?

– Укольчик, – выбрал ленивый Богданов.

– Как хотите, – аналитик полез в стеклянный шкаф, набитый медикаментами. – Не забывайте, что называть моë лекарство галлюциногеном – ошибка. Оно всего лишь помогает устранить барьеры, которые выставляет на пути в подсознание трусливое Эго. К сожалению, мне будет труднее вами управлять. Влиять на человека, находящегося под воздействием химических веществ, вообще очень сложно.

Богданов, чувствуя, как замирает у него сердце, приспустил брюки и лëг на кушетку. Укола он почти не ощутил, перевернулся на спину и хотел было сесть, но аналитик заботливо придержал его за плечо.

– Лучше вам полежать, – молвил он заботливо. – А то всякое бывает. Одна соплюшка наглоталась так без спроса, а после выпрыгнула из окна. Дескать, у неë оторвалась голова, показала язык и полетела в окно на улицу.

– Это что – разве не галлюцинация? – осторожно поинтересовался Богданов.

– Не умничайте, – аналитик нахмурился. – Даже для вас это слишком сложный вопрос.

Потянулось ожидание. От нечего делать аналитик запустил попрыгать по полу модель собственного изобретения: миниатюрная машина-уроборос. Как известно, уроборос является символом бессознательного и изображается в виде змеи, кусающей свой хвост. В нëм представлены оба начала – мужское и женское, инь и ян, поэтому машина аналитика работала попеременно то в полостном, то в фаллически-проникновенном режиме – в соответствии с материнским и отцовским архетипами. Самозабвенно сокращаясь, модель скакала по полу наподобие заводной лягушки. Богданов смотрел на неë с опаской. Он думал, что ему не очень хочется встретиться в глубинах подсознания с реальным прототипом модели.

«Реальный прототип – всего лишь упаковка для физико-химической реакции», – напомнил себе Богданов и немного успокоился. Ноги обдувал приятный ветерок, а голове, напротив, было необычно тяжело и тесно, и жарко впридачу. Ветерок проникал в помещение через большой оконный проëм, а на вспотевший череп давил увесистый шлем. Прямо напротив, на троне, развалился полуголый обрюзгший монарх и что-то наставительно оттуда изрекал. Персей помотал головой и уставился на странную личность, которая, тоже достаточно потрясëнная, держалась, тем не менее, довольно нагло и стояла от него по правую руку, непроизвольно притоптывая ногой.

– Это просто удивительно, – признал аналитик, потому что это была его личность. – Сразу – на трансперсональный уровень, в так называемое прошлое воплощение. Минуя зародыши и сперматозоиды.

– Что это за придурок? – раздражëнно осведомился царь. – Стража!

Аналитик моментально приувял: похоже было, что он тоже уловил дуновение ветра, и реальность ощущений произвела на него сильное впечатление. От стражи он не ждал ничего хорошего.

– Я буду с тобой мысленно, – быстро пообещал целитель и начал исчезать. Царь привстал на троне, закипая: чувствовалось, что волшебством его не удивишь, а бегство неизвестного говорит о слабости последнего – по всей вероятности, мелкого, слабенького чародея или бога.

Вбежала стража – звероподобные воины, закованные в металл, но было уже поздно.

– Послушай, Персей, – обратился монарх к Персею, – кого ты с собой привëл? Я хотел переговорить с тобой с глазу на глаз, без посторонних ушей.

– Не знаю, о Полидект, – отозвался тот. – Боги свидетели – я пришëл один.