Небесный лабиринт. Искушение - [39]

Бенни сказала, что, к сожалению, вынуждена проводить уик-энды в своем маленьком городке. Услышав свой унылый голос, она жизнерадостно добавила, что так будет только в первом семестре, а потом все изменится. Она огляделась по сторонам и поняла, что мальчики обрадовались. Конечно, им была нужна только Нэн, но Нэн флиртовать с ними не собиралась.

Да, Нэн охотно пошла бы с ними, если бы могла. Но она там никого не знает.

— Ты знаешь нас, — сказал худой парнишка в грубом белом свитере.

— Да, конечно. — Улыбка Нэн чуть не разбила ему сердце.

Бенни знала, что вечер будет замечательный. Не сомневалась в этом. А она сама в это время будет в Нокглене. Но девушка продолжала улыбаться. В конце концов, одним страхом стало меньше. Она боялась, что не сумеет правильно разговаривать с мальчиками. Дома ей попрактиковаться было негде. Но все оказалось довольно просто. Разговаривать с ними было не труднее, чем с обычными людьми. Она чуть не забыла, что во всем следует искать положительную сторону. Нельзя все время думать о том, как ужасно возвращаться домой, когда все остальные собираются повеселиться.

Марио, приехавший в Дублин за мороженым, остановился у больницы. Фонси легко взбежал по лестнице, чтобы проводить больную к ее личной карете.

— Только осторожнее. Пожалуйста, осторожнее. — Монахиня смерила Фонси недоверчивым взглядом.

— В ритме медленного джайва. — Фонси выпрямился и щелкнул пальцами. Но сестра не улыбнулась.

— Вы действительно из монастыря?

— Не торопитесь с выводами, — предостерег ее Фонси. — Если мой внешний вид не соответствует вашим представлениям о монахе, это еще не значит…

— Ох, Фонси, замолчи, иначе Марио в фургоне хватит удар.

Ева не выходила на улицу целую неделю. Увидев угол, на котором произошла катастрофа, она вздрогнула. Марио и Фонси посадили ее в фургончик и повезли в Нокглен. Всю дорогу дядя с племянником отчаянно спорили.

В некоторых спорах принимала участие и она. Например, стоит ли переименовать рыбный магазин в кафе, вкрутить лампочки поярче и врубить на полную катушку какой-нибудь «Мой солнечный остров», чтобы музыка привлекала покупателей.

— Так ты привлечешь не покупателей, а полицию, — сказал Марио.

Но были и другие споры, в которых Ева права голоса не имела. Например, кто был более чокнутым — брат Марио, женившийся на ирландке, матери Фонси, или мать Фонси, вышедшая замуж за брата Марио. Поняв, что ответа на этот вечный вопрос они не найдут никогда, Ева закрыла глаза и задремала.

Ева сидела в кровати и пила бульон.

— Его сварила сестра Имельда. Хочешь попробовать?

Бенни послушно пригубила чашку.

— Патси слышала, что сестра Имельда пришла к Флуду, сказала, что ей нужна телячья нога, и показала на свою лодыжку, чтобы было понятнее. А мистер Флуд ответил: «Сестра, я знаю, что такое нога. Прости меня Господь, я знаю не слишком много, но что такое нога, мне известно».

— Патси все еще встречается с этим немым Мосси?

— Да. Мама боится, что она выйдет за него замуж.

— Неужели он такой плохой?

— Нет, просто мы не хотим, чтобы Патси вообще выходила замуж, потому что тогда она уйдет от нас.

— Бедная Патси… — вздохнула Ева. — Знаешь, я чувствую себя как блудный сын. Мне никогда не хватало времени подумать над этой евангельской притчей, но несчастный случай меня вразумил. Все меня жалеют, все забыли, что я грубила этой ужасной матери Клер и лгала ей… Кстати, произошла необыкновенная вещь. Тот мальчик, который погиб, Фрэнк Хегарти… В тот день мать Фрэнсис познакомилась с его матерью. Я плохо помню, как это вышло, но они говорили друг с другом. Эта женщина приедет и поживет здесь несколько дней. Здесь, в Нокглене.

— Она остановится в гостинице Хили?

— Нет, в монастыре. Ты можешь в это поверить? Они переделали в спальню одну из гостиных.

— Рассказывай дальше.

— Она приедет сегодня на автобусе. Я не знаю, как с ней держаться.

— Понимаю, — кивнула Бенни. — Можно брякнуть что-нибудь невпопад. А вдруг она не хочет говорить о случившемся? Но говорить о чем-то другом тоже неловко.

— Нэн знала бы, что сказать, — неожиданно промолвила Ева.

У Бенни сжалось сердце. Конечно, мысль была недостойная. Нэн очень добра к ней, знакомит со всеми и во всем разбирается. Но не слишком ли она уверена в себе? Вряд ли Нэн знает, как вести себя в любой ситуации.

Бенни страдала от ревности. Она сидела и молчала, боясь, что голос ее выдаст.

Но Ева ничего не замечала. Она продолжала думать о том, что сказала и сделала бы Нэн на ее месте.

— Наверное, дело в том, что она смелее нас. Нэн всегда говорит так, словно знает, что она делает, хотя на самом деле может не знать ничего. В этом весь секрет.

— Наверное, — буркнула Бенни, надеясь, что голос ее не выдал.

— Нэн умеет заставлять людей делать все, что ей хочется, — сказала Ева. — Представь себе, она добилась того, что нам разрешили курить в больничной палате!

— Но ты же не курила! — испугалась Бенни.

Ева хихикнула.

— Попробовала за компанию. А остальные смолили вовсю. Это было дело принципа.

— И что эта миссис Хегарти будет здесь делать? — спросила Бенни.

— Не знаю. Гулять. Боюсь, здесь ей будет одиноко.

— Дома ей тоже было бы одиноко, — ответила Бенни.