Небесные создания. Как смотреть и понимать балет - [26]
Но, что удивительно, примерно в то же самое время, в конце 1876 года, у Чайковского завязалась дружба по переписке с богатой вдовой Надеждой фон Мекк. Они переписывались долгие годы, и это действительно было похоже на платонический брак: отношения двух людей, которых объединяют общие идеалы в искусстве, музыке и жизни, но отношения бестелесные, существующие лишь на бумаге. Мекк была щедрой меценаткой, интуитивно угадывала все финансовые, а нередко и эмоциональные потребности Чайковского и служила для него источником дополнительного дохода на протяжении четырнадцати лет.
Эти «буря и натиск» в сексе и любви – брак Чайковского, к которому он сам себя принудил, его самообман, попытки убедить себя, что традиционный брак все решит, продолжающиеся влюбленности в мужчин, платонические отношения с Мекк – все это клубилось в его душе, когда он писал и готовил к постановке «Лебединое озеро»; все это подпитывало подводные течения и водовороты балета, о которых мы говорили ранее.
Неизвестно, откуда взялся сюжет этого балета; считается, что в нем надергано по ниточке из народных сказок и из оперы Рихарда Вагнера «Лоэнгрин», где тоже присутствует заколдованный лебедь. Вероятно, балет родился в воображении Чайковского: его племянники и племянницы вспоминают домашние спектакли – импровизированный балет, который они ставили с дядей, под названием «Озеро лебедей». Поэтому, полагаю, будет справедливо считать «Лебединое озеро», родившееся у Чайковского в гостиной, мифопеей.
В балете рассказывается история принца Зигфрида, который достигает совершеннолетия и должен жениться. Обуреваемый неведомой тоской (он сам не понимает ее источник), он отправляется охотиться на озеро и встречает принцессу лебедей Одетту, на которой лежит проклятье колдуна – барона фон Ротбарта. Она говорит, что разрушить проклятье может обещание жениться, данное ей невинным юношей, и Зигфрид отвечает, что станет этим юношей. На балу в честь его совершеннолетия, где все должно решиться, Зигфрид безразличен к увеселениям, пока не появляется Ротбарт с принцессой, одетой в черное и похожей на Одетту. Это Одиллия, злой двойник Одетты, созданный Ротбартом, который пытается завлечь принца в ловушку. Она хитростью выманивает у Зигфрида обещание жениться на ней – и этим подписывает Одетте смертный приговор. Надвигается шторм, лебединая тема Чайковского нарастает, рвется ввысь, желая освободиться от пут колдовства, а Зигфрид бежит на озеро. Вместе с Одеттой он бросается в смертельный водоворот, и грохочущий оркестр затихает. Волны арфовых арпеджио плещутся поверх серебристых скрипичных спиккато, и на ум приходят последние слова из другого произведения Вагнера, «Тристана и Изольды» 1865 года, заканчивающегося смертью от любви, liebestod:
Конфликты в «Лебедином озере» поразительно напоминают личные конфликты Чайковского: на примере этого балета можно рассказывать, как жизнь художника влияет на его искусство. Для Зигфрида Одетта – суженая, предназначенная ему провидением; Одиллия – роковая ошибка. Но если копнуть глубже, в невинной, чистой Одетте можно увидеть Мекк, в черной коварной Одиллии – Милюкову, а в одиноком принце – самого Чайковского, по глупости соблазненного злым двойником. А может быть, и заколдованный лебедь – это в какой-то мере сам композитор, который мечется между миром условностей и «сумеречной зоной», отделенный от остальных людей своей сексуальностью. Известно, что, будучи подростком и юношей, Чайковский любил изображать балерин и, по словам его брата Модеста, ради смеха «устраивал полноценные балетные спектакли, которым все аплодировали». А может, Одетта символизировала саму любовь, живущую в вечной тени своего похотливого двойника – Одиллии. (6)
На самом деле, искусство гораздо сложнее всех этих попыток провести параллели, и гораздо менее прямолинейно. В сравнении с прозрачной сильфидой, беззаботной дочерью воздуха, чувственная лебедь состоит из плоти и крови, а в ее покрытой перьями груди бьется тяжелое сердце. Пожалуй, вернее будет сказать, что в «Лебедином озере» объединились, как два крыла, страх и тоска по настоящей любви; объединились – и взлетели.
Кумиром Чайковского был Вольфганг Амадей Моцарт – в переписке с Мекк он признавался, что «боготворит» его. Чайковский сочинял переложения фортепианных пьес Моцарта для оркестра и вокала, так как считал, что те заслуживают более широкой известности. Именно Моцарт послужил вдохновением для первой музыкальной фразы его «Серенады для струнного оркестра» (той самой, которая стала музыкальной темой «Серенады» Баланчина). И в увертюре «Щелкунчика» тоже слышится что-то моцартовское. Через одиннадцать месяцев после премьеры «Щелкунчика» Чайковский умер от холеры в возрасте пятидесяти трех лет. Понимал ли он, что сделал для балета то же, что и Моцарт когда-то – для оперы?
«Каждая из опер Моцарта – отдельная вселенная», – пишет Бриджид Брофи в книге «Моцарт-драматург» и добавляет, что в каждой из них «доминирующая сила – любовь». Помещая оперы Моцарта в пантеон мирового искусства, Брофи сравнивает его с гениальными литераторами. Подобно Уильяму Шекспиру, он «художник-интеллектуал и художник-психолог»; подобно Джейн Остин, он наделяет своих героинь моральной автономией и свободой действий. Эти сравнения убедительны, потому что в опере присутствует литературный элемент – либретто. Либретто расширяет и обогащает интерпретации оперы. Величайшие оперы Моцарта – «Женитьба Фигаро» (1786), «Дон Жуан» (1787), «Так поступают все» (1790) (все три либретто написал поэт Лоренцо да Понте) – являются образцами лирической выразительности конца XVIII века, хотя задумывались как драматические спектакли. Звуками этих опер можно наслаждаться, не понимая ни единого слова. Но насколько глубоко мы поймем их, не зная текста?
Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.
Книга Дженнифер Хоманс «История балета. Ангелы Аполлона» – это одна из самых полных энциклопедий по истории мирового балетного искусства, охватывающая период от его истоков до современности. Автор подробно рассказывает о том, как зарождался, менялся и развивался классический танец в ту или иную эпоху, как в нем отражался исторический контекст времени. Дженнифер Хоманс не только известный балетный критик, но и сама в прошлом балерина. «Ангелы Аполлона…» – это взгляд изнутри профессии, в котором сквозит прекрасное знание предмета, исследуемого автором.
Тамара Карсавина была одной из самых известных танцовщиц своего времени. Родилась в Санкт-Петербурге в 1885 году, обучалась в Императорской танцевальной школе, была ведущей солисткой Мариинского театра, работала с Дягилевым с его первых балетных Сезонов. Карсавина стала известна сначала в России, а затем в Париже во времена Belle Époque вместе с Вацлавом Нижинским и другими звездами русского балета, бежала из России от большевистской революции. Соперница Анны Павловой, Карсавина исполнила самые смелые хореографические постановки: прославившая ее «Жар-птица», «Парад», вызвавший скандал… Ее личная жизнь немыслима вне художественной среды, она встречалась с теми, кто прославился в балете, музыке, живописи и литературе – Стравинский, Пикассо, Кокто… Написанная в форме мемуаров, эта художественная, богатая и красочная биография основана на большой работе с документами и глубоком знании русского балета и исполнительского искусства. «За всей красотой, легкостью, совершенством балета кроются часы, дни, годы работы и тренировок без конца и без краю.
Новая книга Илзе Лиепа – балерины, артистки театра и кино, президента благотворительного фонда «Культура – детям», продолжательницы известнейшей династии Лиепа посвящена любимому делу – балету. Книга проиллюстрирована редкими фотографиями из личного архива автора. «Моя книга – это объяснение в любви гениальным артистам и деятелям балетного театра. Того театра, которому я и наша династия Лиепа продолжает служить». Илзе Лиепа.
Она – быть может, самая очаровательная из балерин в истории балета. Немногословная и крайне сдержанная, закрытая и недоступная в жизни, на сцене и на экране она казалась воплощением света и радости – легкая, изящная, лучезарная, искрящаяся юмором в комических ролях, но завораживающая глубоким драматизмом в ролях трагических. «Богиня…» – с восхищением шептали у нее за спиной… Она великая русская балерина – Екатерина Максимова! Французы прозвали ее Мадам «Нет» за то, что это слово чаще других звучало из ее уст.