Небесные драконы. Небесный Вейр - [28]

— Я не знаю, что мое сердце говорит мне!

— В этот момент, она бы, наверное, сказала, — Хорошо.

Неожиданно для себя, Ксинна рассмеялась.

— Лучше не затягивать всё это, — сказал К’дан, помогая ей спуститься с шеи Тазит’а, и развернул её к приближающейся толпе, — Если хочешь моего совета, я бы сказал, — Начинай с самого наболевшего.

Ксинна сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и коротко кивнула. Она жестом отослала К’дана вперед, направляясь к Р’нею. Коричневый всадник смотрел на то, как она приближается с опаской, и начал говорить, как только оказалась в зоне слышимости, — Ксинна, мне очень жаль, что так случилось: волнение первой кладки, и Тария рядом — меня нельзя оправдать.

— Только простить, — сказала Ксинна. Коричневый всадник опустил голову от стыда. Ксинна шагнула вперед и слегка коснулась его плеча, — Сначала я.

Р’ней испуганно посмотрел на неё.

— Ты хороший человек, трудолюбивый, добросовестный, — сказала она. — Я всегда знала, что Тария хочет детей, и кто-то должен помочь ей в этом, — она пожала плечами. — Мне было странно и больно, что Корант’а сделала кладку без меня, что Тария ничего не сказала мне, и когда я узнала, что вы двое… приняли решение втайне от меня… это оказалось слишком много для меня, всё и сразу.

— Это не было осознанным решением, всё произошло под влиянием момента, — сказал Р’ней, — и, если бы этого не случилось, возможно, мы бы скрывали свои чувства какое-то время, прежде, чем сказать тебе.

Ксинна покачала головой, — Что ж, я рада, что вы не поступили так, — Р’ней поднял на неё удивленный взгляд, — Это всё равно случилось бы когда-нибудь, и тогда это, действительно, могло оказаться не вовремя.

— Ты правда так думаешь?

— Да, — сказала Ксинна. — Учитывая, что через десять месяцев, все молодые драконы, включая твоего, будут готовы начать свои первые полеты.

Р’ней осторожно кивнул, пытаясь следовать за её рассуждениями.

— После этого у нас появится множество забот, особенно потому, что примерно в то же время можно ожидать, что наши взрослые драконы снова поднимутся, так что сейчас самое лучшее время, чтобы дать начало новой жизни в нашем Вейре.

— И еще, давайте держать это в тайне, хорошо? — попросила она, дружески подмигнув ему.

— Конечно, — ответил Р’ней, удивившись такому её преображению, — и я обещаю тебе, что больше… я не буду… мы не будем…

— Поддаваться страсти еще раз? — закончила за него Ксинна, помогая ему избежать неловкости. Р’ней кивнул виновато. — Надеюсь, на самом деле ты не имеешь этого в виду! Тария хочет не одного ребенка, между прочим. И у тебя есть долг перед Перном.

— Тогда я не думал о долге, — признался несчастно Р’ней.

— Р’ней, я не вижу никого другого, кого бы хотела видеть в роли отца детей Тарии, больше, чем тебя — заявила Ксинна ему решительно и повернулась, оглядываясь по сторонам. — Теперь я должна поговорить с ней тоже.

— Могу я пойти с тобой?

— Коричневый всадник, ты стал частью моей семьи, когда сражался, чтобы защитить птенцов, — сказала ему Ксинна. — Конечно, можешь.

Тария была так потрясена видом дружески беседующих Р’нея и Ксинны, приближающихся к ней, что подумывала о бегстве.

— Прости меня, — сказала Ксинна, и её слова прозвучали одновременно с теми же словами Тарии. Зеленая всадница, не веря, взглянула на Ксинну, та робко шагнула к ней, и вот они уже были вместе, обхватив и крепко прижавшись друг к другу, плача и говоря одновременно, и не слыша друг друга.

— Я хотела, чтобы ты была здесь, — сказал Тария, махнув Р’нею, — а потом… чувства Корант’ы… маленькие Мяусы… Разз… Я хотела иметь малышей.

— Всё хорошо, — сказала Ксинна, обнимая её и гладя её волосы. — Всё хорошо. Это твоё право, это твоё тело, и это твой выбор.

— Но я должна была спросить тебя, — сказала Тария, отстранившись, чтобы получить возможность смотреть в глаза Ксинне. — Это было неправильно.

— Это была страсть, Тария, — ответила Ксинна. — Это страсть, за которую я люблю тебя.

— Мне кажется, я беременна, — сказала ей Тария тихо, её глаза перебегали с неё на Р’нея и обратно. — Это хорошо?

— Это прекрасно.

— Скорее всего, все они будут только синими и зелеными, — сказал К’слерин, встретившись с Ксинной и Беккой следующим утром на пляже, чтобы проведать яйца, — потому что отец был синим.

— А если бы он был бронзовым, это как-то изменило бы ситуацию? — спросила Ксинна. К’дан присоединился к ним: он пришел раньше, чтобы заступить на дежурство.

— Этого мы не знаем, — сказал К’слерин, пожав плечами. — Только Квинт'а выжила из кладки зелёных, поэтому мы ни в чем не можем быть уверены.

— Интересно, не сделает ли то, что Тазит’ жевал огненный камень, его стерильным, как зеленых, — сказала Ксинна, бросив взгляд на Тарию, которая оглянулась, удивившись вопросу.

— Не думаю, — ответил К’слерин. — Бронзовые и коричневые тоже жевали огненный камень, но у нас никогда не было проблем с ними.

— Я не хотела, — огорченно сказала Тария тихим голосом. Она подошла к Ксинне и прижалась к ней, прося прощения.

— Так ты считаешь, что нам нужно открыть для всех брачные полеты, когда они начнутся? — спросила Бекка, явно продолжая начатый разговор с К’слерином. Ксинна и Тария склонились вперёд, чтобы быть ближе к разговору, рука Ксинны обвивала талию Тарии. Тария свободной рукой сжала руку Ксинны, притянув к себе крепко высокую синюю всадницу.