Небесное созданье - [66]

— Все мы умны задним числом, — вяло посочувствовал участковый. — Кто знал, что такое случится? Знали бы летчики, тоже бы не полетели. Так ведь? А в Коозу тебе придется идти, раз там капканы.

— В чем и дело. Кровь из носа, пару раз еще пройти надо. Хочешь, вместе двинем? Через недельку? Или через две. Как скажешь.

— Где уж мне по ущельям лазать. Нету ни сил, ни уменья. Не каждому дано. Спасатели говорят, там сущий ад.

— Давайте кого другого. Или лучше пару человек, для верности. Есть же у вас в райотделе охотники. Ты позвони, поговори.

— Сходи, Алексей, сам. Найдешь, так вернешь. Ведь ты же еще честный человек, а? Хотя это нынче не модно.

— Сходить — схожу, раз уж капканы выставлены. Но искать ничего не буду, — сказал Алексей твердо. — Я — охотник. Моя забота — коты. А золото пусть ищет тот, кому положено. Да и чего я там после спасателей отыщу? Они, наверняка, все ущелье перерыли кверху дном.

— Тебя искать никто и не просит, — сказал Шитов. — Но вдруг найдутся такие любители. Ты там поглядывай. Не появится ли кто в районе Коозу из чужих. Или даже из наших, поселковых. Соображаешь, о чем я?

— Насчет этого, Андреич, будь спокоен. За своими угодьями слежу.

— В случае чего, извести меня. Отправь записку с лесовозом.

— Это я — махом, — энергично кивнул Алексей. — Из-за перевала бракоши приходят. Помнишь, я на собрании докладывал? С автоматами, не с дробовыми ружейками, как мы. Вот и подступись к новым русским охотникам. Лично у меня нет такого желания. Ну, а появятся — жди записки.

Hа том и расстались. Участковый ушел. Проводив его взглядом из окна, Алексей закурил, с неудовольствием отметив, что чаще стал тянуться за сигаретой, и задумался. Он и раньше четко знал: хватятся взятого им мешочка, но не так переживал. Да, большая разница, когда знаешь только сам и когда услышишь об этом со стороны. Сразу острее чувствуешь реальность случившегося. И он заново, с особенной ясностью осознал, что его не оставят своим вниманием ни милиция, ни те, кому принадлежит золото. Шитов, конечно же, не просто так поинтересовался его молодыми. Теперь и за семьей дочери станут присматривать: не купили ли что-нибудь дорогое? Каждую их копейку станут просчитывать. Правда, Алексея несколько озадачила сумма, которую отвалила фирма за хлопоты, но, может, и дали-то эти деньги, чтобы притупить его осторожность? Дескать, начнут транжирить, прикрываясь компенсацией фирмы, перешагнут три тысячи и засветятся. Кто знает… А вообще ничего удивительного в этом нет. Подозревать его не просто должны, а обязаны. И не надо делать удивленные глаза при каждом знаке подозрения. Все логично. Он заранее знал, на что шел. Был в полном здравии и с открытыми глазами. Любовники Клеопатры купили ее ночь ценою жизни. Он получил Алену, всего лишь рискнув свободой. И еще под вопросом: заплатит эту цену или нет.

Снова подумал о хитроване Шитове. Дотошный он милиционер, цепкий, в поселке его побаиваются. Даже дали кличку — Клещ. Мол, если вопьется в кого, то всерьез. Вот в него, Алексея, и впился. Непонятно только: мужик — в годах, уже лысина вполголовы и виски седые, а все еще старший лейтенант. Не переводят его в более крупное село или в райотдел. Видно, до нового звания и должности недостает ему раскрытия крупного дела. Такого, как кража мешочка с приисковым золотом из разбившегося вертолета. Теперь въедливый Шитов землю будет рогами рыть, докапываясь до истины. И, возможно, докопается. Хотя пускай бы подольше топтал иогачские улочки в погонах старшего лейтенанта.

Невеселые размышления Алексея прервала трель телефонного звонка. Недовольно поморщившись, снял трубку и услышал радостное, с придыханием:

— Приветик, мой яхонтовый.

— Здравствуй, — ответил сдержанно, не добавив привычного «моя цыганонка», испытывая неловкость за неожиданную сухость своего голоса. В другое время, пользуясь отъездом Зои, уже бы нежился с Верой в ее алькове, а тут — никакой радости от ее звонка и нет желания идти к ней.

— Слыхала, бубновый король скучает в одиночестве, — сладко пела Вера своим тонким голоском, который всегда возбуждал его, а сейчас не трогал никак.

Вот что еще всегда удивляло Алексея — прозрачность деревенских домов. Чтобы ни свершилось за семейными стенами, быстро становилось известно всему поселку. И то, что Зоя поехала в город, знали все, у кого в том был интерес. Это знал участковый Шитов, знала и женщина Вера, бывшая близкая подруга жены, но после того, как та, по выражению Зои «повесилась» на ее мужа, дружба их распалась. А произошло это на гулянке, на дне рождения Веры, тридцатилетней одинокой учительницы биологии. То ли нравился ей Алексей, то ли от бабьей тоски по крепкому мужику, но она, в танце, вдруг прильнула к нему всем своим гибким телом нерожавшей женщины и стала целовать его в губы. Сначала, вроде, шутейно, лукаво подмигивая подругам, мол, желаю раззадорить Солину, потом ей это понравилось, и она, почувствовав вкус и теряя голову, присосалась к нему всерьез. Да и самому Алексею показались сладки ее неожиданные ласки. Кончилось тем, что он, не избалованный вниманием жены, которая с поцелуями к нему никогда не лезла, вдруг загорелся, перехватил у Веры инициативу и всю ее, как потом долго корила и отчитывала жена — «облизал».