Небесное созданье - [45]

— Как у Гоголя, — с сарказмом заметил Алексей.

— Да, — согласилась Алена. — И стал этот ревизор копать. И у моего шефа, вижу, сильно портится настроение. Куда вся самовитость делась. А потом и вообще раскис. Я его таким еще не видела. А ревизор — мужичок в годах, глаза хитрые и масляные. Все на меня посматривал. Смотрит и — мурашки по коже. Днем шеф с ревизором сидят в кабинете, разбираются с бумагами. Вечером ревизор уходит в гостиницу. Один. Без шефа. По-моему, они не выпивали вместе. А это, как я понимала, плохой признак. Ревизор выкопал что-то серьезное, и потому держался на расстоянии и очень официально.

— Тяжелый случай, — сказал Алексей сочувственно.

— Для меня — в особенности. И вот после того, как ревизор ушел в гостиницу, захожу к шефу. Тот сидит за столом, обхватив руками голову. Весь в отчаянии. „Неужели так плохо?“ — спрашиваю его. Отвечает: „Плохо. Хуже некуда. Только ты можешь спасти“. „Я? В каком смысле?“ „В прямом. Отнеси ему пакет“. И кивнул головой в сторону сейфа. Там, на полу, стоял пластиковый пакет, наполненный чем-то. Спрашиваю: „что в пакете?“ „Выпивка и закусь“. „Почему бы тебе самому не отнести?“ „Ему будет приятнее, если принесешь ты. Он об этом намекнул“. Веришь, Алексей, у меня чуть ноги не подкосились. Почувствовала, как лицо жаром обдало. Оно прямо горело от стыда. Ведь поняла, что шеф подставляет меня этому ревизору. Хотела заглянуть ему в глаза, но тот смотрел на столешницу. Глаз на меня так и не поднял… — Алена замолчала.

— И что ты? — нетерпеливо спросил Алексей.

Вздохнула с горечью.

— А что я? Молча взяла пакет и пошла в гостиницу. Там у нас гостевой коттедж был. Впрочем, он и сейчас есть. Просто все это для меня уже в прошлом. У коттеджа — два выхода. С одной и с другой стороны. По две комнаты. С правой стороны в одной комнате жила я, в другой — шеф. А левую часть коттеджа отдали ревизору. Вот к нему я и постучалась. Он открыл сразу, будто ждал и стоял у двери. Просиял весь. Представляешь?

— Еще как, — напряженным голосом отозвался Алексей.

— Мужичок засуетился, взял у меня пакет, выставил на стол две бутылки коньяка и шампанское. Еще в пакете была колбаса, кусок копченого тайменя и коробка шоколадных конфет. Красивая такая коробка. На ней нарисованы розы. Почти такие же, какие он мне дарил. В первую минуту мне хотелось повернуться и уйти. Потом подумала: а может поговорить с ним по-человечески? Объяснить ему ситуацию, вдруг да поймет. Ну, сели мы к столу. Я чуть пригубила шампанского, чтоб его не обидеть и стала говорить. Рассказала, что мы с шефом собираемся пожениться. И о том, какой он хороший, честный и порядочный. И как много работает. И как доверяет людям. Ну, просто ангел. И ты знаешь, это мужичок понял меня. Оказался человеком. Пообещал спустить наше дело на тормозах, а меня отпустил. Ох, как же я его благодарила: даже в щечку поцеловала. А сама — в двери и скорей — в свою половину. Шефа там не оказалось. Побежала в контору. Но его не было и в конторе. Мне хотелось поскорее его найти и все рассказать. Не нашла. Вернулась в свою комнату, стала ждать: не хлопнет ли входная дверь. До утра не спала, ворочалась и все ждала. Но он так и не появился. Представляешь мое состояние? Утром прихожу на работу — шеф на месте. Но это уже другой человек. Взгляд — холодный, голос — сухой. Меня в упор не видит. Я ему, естественно, все рассказала, а он выслушал и на губах — усмешечка. Вижу, не верит мне ни на грамм.

— А может, не хотел верить? — сказал Алексей.

— Я так и поняла. Ведь сказала же ему, что ревизор пообещал не применять санкции. Шеф, наверно, подумал: „А с чего это он вдруг стал таким добрым? За то, что просто посидела с ним? Кто в это поверит? Деловые люди делают добро только за что-то“. И коли уж шеф отдал меня этому ревизору, то на сто процентов уверен был, что тот воспользуется. И даже сам куда-то на ночь исчез. Не хотел ревизору мешать. А может и специально ушел. Дескать, будет там у них что-то или нет, а у меня теперь есть право не верить.

— Значит, твоему шефу это надо было, — сказал Алексей уверенно.

— Что — надо?

— Избавиться от тебя. И подвернулся ревизор.

— Тут две версии. Либо хотел рассчитаться мною, либо искал повод. И нашел. А может и то и другое. В общем, я поняла: в этой фирме мне больше делать нечего. Позвонила в город маме, попросила вызвать меня телеграммой. Остальное ты знаешь.

— Вот тебе и шеф, — раздумчиво проговорил Алексей. — Кстати, ты его ни разу не назвала по имени. Все шеф да шеф.

— Не хочу даже произносить его имя.

— Извини за нескромный вопрос… Ты была с ним близка?

Алена помолчала и тихо выдавила:

— Да, была.

— И еще… — продолжил Алексей со смущением. — Неловко спрашивать, но раз уж у нас такой разговор… Короче, ты ему досталась девушкой? Или нет?

— Это что, так важно?

— Может, и не важно, но… — Алексей замялся, подыскивая слова помягче.

Алена перебила его.

— А если не девушкой, то что?

— Ничего. Просто подумалось, вдруг в этом и причина? Все-таки, что ни говори, а надкушенное яблочко… А для женитьбы…

— Ох, и бессовестные же вы, мужики, — вспылила Алена. — Я значит, надкушенное яблочко, а он — невинный мальчик? Ты, Алексей, отстал от жизни в своей тайге. Может, в глухих деревнях девицы еще и берегут невинность для будущего мужа, а в городе об этом давно никто не думает. Да и зачем беречься? Она — невинна, а он многих перепробовал. Ей, разве, не обидно? Нынче мужчины и женщины уравнены в правах. Парень не должен требовать от девушки того, что сам давно потерял. Да и не в целомудрии дело. Тебе вон попалось целое яблоко, ни кем не надкушенное, а что толку? Ты хорошо с ней живешь? Ты счастлив? Главное для семейной жизни — найти родственную душу. Разве не согласен?