Небесное созданье - [43]

Алена состроила удивленную гримаску, глаза ее округлились.

— Круто, — сказала она с одобрением.

— Это раньше было круто, а сейчас наука никому не нужна. Короче, хоть маленький, но ученый. Составляю научные прогнозы на ближайшие промысловые сезоны. По моим рекомендациям работает охототдел леспромхоза. Будь моя воля, я бы вообще тут закрыл охоту лет на пять. Чтоб зверь мог восстановить численность. Но кому это надо? Так что, если я уеду отсюда, все будут только рады. И через пару лет с этих угодий волки уйдут, и даже вороны улетят — им жрать тут будет нечего. Двуногие хищники все вычистят. И древостой выпластают. Кедр, правда, запретили валить, но наш леспромхоз и тут исхитрился. Под видом строительства дорог выпиливает широченные просеки. До самых гольцов выбривают тайгу… — Алексей вдруг осекся, глянул на притихшую Алену. — Заговорил я тебя? Извини. Все один и один. Не перед кем выговориться. Накопилось.

— Да нет, мне интересно.

— Эх, открыть бы здесь национальный парк! На всем левобережье озера. Чтобы люди зимой и летом ездили сюда не за шкурками и не за кабарожьими пуповинами, а отдохнуть душой, полюбоваться на это величие. В медицине есть новое направление — ландшафтотерапия. То есть, лечение красотой природы. Нервы успокаивает, восстанавливает жизненные силы. Ведь многие болезни — как раз из-за нервов. Я уж давно бьюсь над идеей национального парка. Пишу в газеты, в администрацию района и области, но пока — глухо. Меня не слышат. Отмахиваются: не до того, мол, других забот хватает. А как было бы здорово! — Лукаво улыбнулся. — Представь: приезжает однажды богатая американка, очень красивая, холеная дама. Со светло-русыми волосами и темно-серыми глазами с фиалковым отливом. Слыхала, говорит, есть тут у вас так называемая Купеческая избушка на Турге. Имею желание на нее глянуть. „Да, — отвечают, — есть такая избушка, — и живет там безвылазно лесник-отшельник“. Привезли ее туда на вертолете. Увидела она седовласого лесника и говорит ему: „Я весь земной шар обогнула колесом и крылом. Искала мужчину своей мечты, но так и не нашла нигде лучше тебя. Ты мне нужен“.

— Не надо, Алексей, — тихо попросила Алена, щурясь от солнца.

— Ну, почему? Дай хоть помечтать.

— Не надо, а то заплачу.

— Ты же, вроде, улыбаешься.

— Сквозь слезы.

— Отчего?

— Не знаю.

— Плакать на морозе нельзя. А то выцветут твои фиалковые глаза. Да и вообще, давай покатимся потихоньку вниз. С небес на грешную землю. Надо собраться и отдохнуть перед дорогой. Завтра у нас — трудный день. Попрощайся с горами. И пусть они пожелают тебе удачи.

* * *

Уходил в небытие еще один короткий зимний день. Солнце уже свалилось за хребты, и таежные массивы на крутых склонах зачернели, теряя очертания и краски. В долину тургинского ущелья, с горных вершин, стекались густеющие синие тени, окутывая сумерками поднебесное пространство. Наступил короткий стык дня и ночи, когда все живое и неживое затихает в оцепенении, готовясь к переходу из света во тьму. И хотя ночь приходит на смену дня с начала сотворения Мира, и происходит регулярно, через определенное время, но смена эта всегда таинственна и грустна. Примолкли шумливые кедровки с сойками, и даже верховой ветерок перестал шевелить ветви на плоских вершинах кедров. Все притихло, все затаилось до первых проблесков утра.

Избушка, приютившаяся на высоком берету речки Турги, среди могучих деревьев, тоже растушевана густеющими сумерками. Слабо светится крохотное оконце, выжелтив сугроб. Из ржавой жестяной трубы уперлась в морозное бледное небо сизоватая струя дыма. К стене избушки, под навесом, прислонены две пары широких лыж и два кайка. Рядом с ними, стволом вниз, висит ружье. Неподалеку от навеса, под кедром, в глубокой снежной лунке, свернувшись клубком и упрятав нос в пушистый хвост, дремлет Дымок. Острые кончики ушей чутко подрагивают, когда на речке стеклянно лопается наледь.

В избушке Алексей и Алена неторопливо и с какой-то заостренной сосредоточенностью пили чай. Все главное было сказано и, как бы завершая деловой разговор, Алена бодрым голосом пожелала:

— Дай бог, все будет нормалек.

— Боюсь, в греховных делах Господь не помощник, — с легкой улыбкой отозвался Алексей. — Вся надежда на наших ангелов-хранителей. Только они нас могут пожалеть. У тебя, кстати, хороший ангел-хранитель? Он тебя выручает?

— Не он, а она. У меня ведь, по идее, должна быть хранительница женского пола. Ангелица или как ее там. Иногда она меня выручает. Когда в настроении.

— Напрасно ее обижаешь, — с укором сказал Алексей. — Выжить в такой катастрофе… Твоя ангелица здорово старалась. Спаслась одна ты из пятерых.

— Может и старалась, — вяло согласилась Алена. — Правда, она тут же на помощь еще двух мужчин позвала. Усатого летчика и тебя. Выходит, и ты мой ангел-хранитель.

— Спасибо за комплимент.

— Это не комплимент, а констатация факта. Вот только ангелом ты оказался не слишком святым. Не упустил своего.

Алексей виновато опустил голову.

— Грешен, Аленушка, грешен. Но со мной такого еще не было. Это что-то большое и чистое.

— Все вы так говорите, — произнесла она усталым, прогорклым голосом.