Небесное пламя. Персидский мальчик. Погребальные игры - [486]

Второе упоминание о Багоасе отстоит от первого где-то на шесть лет, когда анекдот о поцелуе в театре пересказывается и Плутархом, и Афинеем. Место действия – Кармания – весьма примечательно, поскольку там Александра окружали лишь те его воины, что сражались рядом с ним в Индии и пережили переход по пустыне. После всех превратностей пути Багоас не только остается рядом с Александром, но и, очевидно, пользуется благосклонностью и самого царя, и подверженного ксенофобии македонского войска, что само по себе не может не удивлять. Александр всегда ценил личную привязанность к себе и платил тем же – это наиболее правдоподобное обоснование столь долгой связи.

Происхождение юного евнуха остается тайной, но догадка о его благородстве едва ли может считаться нелепой. Подобные ему мальчики, чья внешность не была испорчена скверным питанием или тяжелой работой, попав в рабство, практически неизбежно становились проститутками. Наиболее известный пример такого рода приводится в диалоге Сократа «Федон».

Последнее появление Багоаса непоправимо искажено Курцием; всякий может толковать его по-своему. К счастью для репутации Багоаса, мы имеем замечательное свидетельство архитектора Аристобула, восстановившего для Александра мемориал Кира. Македонский царь побывал там, впервые оказавшись в Персеполе, и собственными глазами видел погребальные дары на могиле, после чего приказал Аристобулу провести опись сокровищ (она сохранилась, вместе с рассказом об опустошении гробницы, в пересказе Арриана). По Курцию, Александр посещает могилу Кира по возвращении из Индии – и находит ее пустой, ибо Кир якобы был похоронен лишь с самым простым оружием; замечание, подтверждающее римскую сентиментальность, но способное немало изумить любого археолога. Багоас, затаивший зуб на Орксинса за то, что тот не послал ему взятку, придумывает несуществующую драгоценность – и обвиняет сатрапа в краже. Ни одно из преступлений, за которые Орксинс был приговорен к смерти, не упоминается, и, соответственно, он оказывается невинной жертвой. Однако, если из этой истории изъять все маловероятные детали, остается не так уж много. Я предположила, что Багоас все же как-то задействован в происшедшем, имея на сатрапа некую обиду, к которой Александр проявил сочувствие. Ввиду кровавого послужного списка Орксинса я предлагаю здесь наиболее вероятную в условиях античного мира версию – кровную вражду.

Путаный сенсуализм типичен для Курция – невыносимо глупого человека, имевшего доступ к утраченным ныне бесценным источникам, которые он перетолковал по-своему ради подтверждения своей исключительно надуманной и утомительно-скучной концепции поведения богини Фортуны и ради множества цветистых упражнений в римской риторике (особенно выразительна сцена, в которой Александр в изысканных выражениях просит друзей удалить стрелу, застрявшую в его легком). Поступками Фортуны в основном движет желание отомстить за проявления гордыни, а потому история Александра склоняется в сторону антимакедонской пропаганды афинского толка, имеющей приблизительно то же отношение к объективной истине, какое можно найти в «Истории еврейского народа», написанной по заказу Адольфа Гитлера. Разумеется, никто из тех, кто писал об Александре как об уничтоженном собственной гордыней правителе, не был участником или свидетелем описываемых и интерпретируемых ими событий. Афинский «агитпроп» возродился во времена Августа благодаря Трогусу и Диодору, нашедшим в царе, уже три столетия как мертвом, идеального «мальчика для битья», страдавшего всю жизнь из-за претензий на божественность. Никаких попыток выдержать логику известных и неопровержимых фактов при этом, конечно же, не предпринималось. Описываемый ими коррумпированный тиран был бы убит в Опиде толпою возмущенных воинов в ту же секунду, когда шагнул бы к ним с помоста; они могли прикончить его совершенно безнаказанно (удел многих римских императоров) и избрать себе нового царя, поступая вполне правомерно. Вместо убийства они выразили Александру свою обиду из-за того, что не имели права целовать его в щеку, – это не выдумка, но исторический факт.

Что касается Древнего мира, то политические мотивы описанных неубедительных попыток показать Александра испорченным собственными успехами гордецом достаточно ясны. Куда более загадочен современный нам с вами взрыв «очернительства» Александра, ибо он далеко выходит за рамки одностороннего изложения фактов, порою вообще переворачивая их с ног на голову. Недавняя популярная версия сообщает о казни Филота только то, что она была проведена по «сфабрикованному обвинению», хотя вовлеченность этого человека в заговор в целях убийства царя единогласно подтверждается всеми известными источниками. Вообразите себе степень ответственности современного телохранителя, который, получив сообщение о заложенной в самолет бомбе, решает не обращать на него внимания! Гефестион «определенно слабоумен», тогда как ни одна из его чрезвычайно важных миссий – дипломатических или военных – не заканчивалась неудачей. Александра обвиняют в подстрекательстве к убийству собственного отца, хотя подтверждений тому