Небесная ошибка - [36]

— И ты его любишь? — тревожно спросил он.

— Конечно, люблю, — кивнула я в подтверждение своих слов, — и он тут со мной. Тагас очень хороший, любящий и заботливый, верный и честный, — я врала так отчаянно, что самой становилось плохо, но то, что я помогу отцу перейти грань, меня подстёгивало.

— Что-то не верится, после того что я о нём слышал, — усмехнулся отец.

— Но когда встречаешь человека, который может растревожить сердце и дать познать, что такое нежность, то всё твоё прошлое перечёркивается, — произнёс голос от двери, и я повернулась.

Таг стоял около колыхающейся материи и улыбался. Он слышал всё? Наверное.

И поэтому решил мне помочь.

— Вот видишь, папа. У меня всё будет хорошо, но я не буду счастлива, если буду знать, что ты в таком месте, — я обвела глазами хижину.

— Ты правда не злишься на меня? — осторожно спросил отец.

— Нет, совсем нет, — я помотала головой, — я рада узнать всё, и мне стало легче.

Я могу больше не винить себя за то, что я не такая. Ведь дело не во мне. И я смогу отпустить прошлое, как и ты. Тогда мы оба освободимся от этой ноши, которая давит нас к плохому.

— Ты права, я рассказал, и мне стало проще дышать, — признался мужчина. — Мы можем ещё раз встретиться перед тем, как я перерожусь?

— Конечно, — улыбнулась я.

— Ваше высочество, берегите мою крошку. Она должна узнать и ощутить всем сердцем, что такое семейное счастье и любовь, — Лоуренс встал, и я поднялась с пола.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы оберегать и защищать её, — кивнул ему Таг. — А сейчас простите, но уже смеркается, и нам нужно ехать.

— Да, конечно, — отец заключил меня в объятья, я закусила внутреннюю часть щеки, чтобы не расплакаться и не сказать ему, что это ложь, — я люблю тебя, красавица моя, будь счастлива.

— Спасибо, — я поцеловала его в щеку и наигранно весело улыбнулась.

Я шла быстро по коридору и вышла в белый туман. Глаза наполнились ненужной и обличающей мои чувства влагой, и превратились в крупные капли.

Я ощутила руку Тага на талии, и он повёл меня к колеснице. Тут не нужно было слов, я поняла, что такое ложь во спасение. Я поняла, что такое тяжёлая ноша на плечах и отвращение к собственной жизни, к самой себе. Я соврала, мне стало легче всего на момент, но последующая каждая секунда вырывала из моего тела по молекуле и отпускала в туман, рассеивала моё существо, как пепел, в который я хотела бы превратиться…

Глава 16

— Спасибо, что соврал, — тихо поблагодарила я в нашей спальне Тага, после того, как мы вернулись в молчании.

— Это была моя вина, я не должен был это говорить тебе так, и это меньшее из того, что я мог сделать для тебя, — ответил он.

— Нет, спасибо, Тагас, ты поступил правильно, — я смотрела на его руки, которые были опущены вдоль тела и то сжимались в кулаки, то разжимались.

— Я…

— Прости, я бы хотела принять ванну перед ужином, — я развернулась и быстро скрылась за спасительной панелью.

Нет, мне не нужна твоя жалость! Не нужна! Нужна!

Я осела по зеркальной стене и просто всхлипывала, слёз не было в теле. Я превратилась в оболочку. Таг, как и обещал, наказал меня так сильно, что я не хотела существовать. Я хотела вернуть прошлое и прожить другую жизнь со своим папой. С отцом, который покрывал меня, когда я поздно возвращалась. С папой, который подарил мне мою первую машину. С папой, который приносил мне в комнату мороженое после очередной тирады Луизы о моём внешнем виде.

С папой, с тем человеком, который меня по-настоящему любил и желал только хорошего.

— Нади, — Таг постучался в ванну.

— Что? — шёпотом спросила я.

— Хм, тут Сия, и она не может войти, — объяснил он.

— Я сама со всем справлюсь, — бросила я. — Я хочу побыть одна.

— Нади, открой дверь, — настойчиво попросил он.

— Да я её не запирала! — возмутилась я и встала.

— Заперла, ты мысленно не даёшь никому войти, — сказал он.

Почему я не знала о такой возможности раньше?!

— Вот и отлично, — нахмурилась я.

— Нади, я прошу тебя, открой мне её, я побуду с тобой. Я виноват в этом, ангел мой, я не могу тебя оставить в таком состоянии, — тихо молил он.

— Тагас, оставь меня. Тебе не привыкать. Сходи в зал наслаждений, а меня оставь! — во мне поднялся гнев, на него, что он знал… было ещё много причин, но сейчас вена на виске пульсировала, и я хотела выплеснуть на него свою боль и ярость.

— Надели! Впусти меня, дай мне быть рядом! — уже грозно он стукнул в панель, что зеркала зазвенели.

— Да уйди ты! — закричала я. — Уйди! Ненавижу тебя! Ты виноват в этой боли, ты виноват в моём заточении тут. Ненавижу! Я хочу, чтобы ты умер вместо моего папы! Я хочу, чтобы ты исчез и превратился в ничто, кем ты и являешься!

Ублюдок!

И все стихло. А мне вновь захотелось плакать, осознав свои слова. Дура! Дура!

Дура!

Хотя, пусть тоже почувствует, что чувствую я. Ведь он наказывает меня тем же, вот пусть и испробует своего же лекарства, — уверяло меня внутреннее я.

Приняв ванну, то смеясь, вспоминая прошлое, то плача, когда на меня накатывало горе от правды, я вышла из комнаты к ожидающей меня Сие, которая нервно теребила складку своей плотной юбки.

— Леди Надели, — она подскочила, когда заметила меня.