Небесная кулу - [7]

Со своего лежачего места он не видит иллюминаторов. Перед ним только большие часы. На прямоугольном циферблате горят цифры: красные — часы, зеленые — минуты, желтые — секунды. Если все идет так, как положено, Нгарроба и Сун Лин подбегают сейчас к люку.

Гарги отбивает дробь на кнопке. Он старается не думать о том, как три (хорошо бы — три!) человека втиснутся в тамбур. Первый влезет легко. Втянет второго за руку. Третий… Кто будет третьим? На минуту Гарги отчетливо представил себе, как ноги третьего болтаются из люка в «сапогах», самой толстой и прочной части скафандра. К дергающимся сапогам подбегают голые, обросшие волосами существа, хватают руками, могучими, как клещи, тянут, лезут в люк…

Большой циферблат равнодушно светит яркими цифрами. Собственно, кнопку можно уже не нажимать, но Гарги продолжает лежать и сигналить. Как знать, может быть, мигающий огонек окажет магическое воздействие на обитателей Венеры.

Время вышло. Зеленые цифры безжалостно и неумолимо сменяются одна другой. Еще минута. Еще, еще и еще…

Гарги почувствовал, что лоб его покрывается испариной.

Дверь сдвинулась с места. С поразительной ясностью индиец представил себе, как сейчас в щель просунется волосатая рука.

Он принялся лихорадочно отстегивать ремень, державший его в кресле.

Темная голая рука мелькнула из-за двери.

— Уф! — фыркнул кто-то.

Гарги вскочил.

В иллюминатор он увидел увеличенную линзой голову, лохматую, с выдающимися надбровными дугами, с нависшими волосами, маленькими глазами почти без век, как у животного, зорко глядящими прямо на него.

— Камера! — крикнул индиец почти машинально.

Киноаппарат, установленный против иллюминатора, тотчас же заработал. Абсолютно бесшумный, как и все современные аппараты, он только вращением диска со стрелкой выдавал, что ведет съемку.

Дверь открылась уже на треть, но никто не появлялся. Только отчаянное сопенье доносилось из тамбура.

Гарги сделал два шага к двери и услышал прозвучавшее в его ушах как музыка:

— Черт, какая давка!

Это был, конечно, Нгарроба!

Гарги кинулся к двери. Его глазам представилось месиво шевелящихся рук и ног. Не сразу сообразил он, что здесь налицо все участники патруля. Первым выпутался из кучи и ввалился в салон Нгарроба. Он попал прямо в объятия Гарги.

— Уф! — фыркнул Нгарроба. — Еще минута — и я бы погиб. Как только мы ухитрились снять скафандры! Теперь я понимаю, что должны чувствовать финики, спрессованные в пачке.

— И это говорит человек, занимавший три четверти тамбура, — сказал Сун Лин, появившийся вторым. — Вы знаете, — обратился он к Гарги, — Карбышеву пришлось все-таки пустить в ход свой пистолет. Он прикрывал нашу посадку. Правда, он стрелял в воздух… Но позвольте, что это с ним?!

Теперь, когда Нгарроба и Сун Лин освободили тамбур, в открытую дверь стала видна распростершаяся на полу фигура. Одна рука Карбышева протянулась в салон, в стиснутых пальцах был зажат клок рыжих волос, другая подвернулась под туловище. Бледное до синевы лицо казалось безжизненным.

— Скорее! — крикнул Сун Лин.

Хладнокровие в первый раз покинуло китайского ученого.

Нгарроба схватил тело Карбышева в охапку и уложил в раздвинутое кресло, с которого давал сигналы Гарги. Тот трясущимися руками доставал шприц.

Сун Лин быстро раздел Карбышева.

Тело начальника экспедиции было испещрено огромными синяками и кровоподтеками. Особенно много багровых пятен покрывало руки и ноги. На левой руке, на бицепсе, отпечатался синий след четырех огромных пальцев. Темное пятно виднелось около шеи.

— Вот это самое опасное, — сквозь стиснутые зубы выдавил Сун Лин. Укол!

Гарги уже нажимал кнопку шприца.

— Электродуш!

Нгарроба подтащил блестящий рефлектор, вытянув его вместе с кабелем из стенного шкафчика. Надев шлем на голову Карбышева, он включил ток.

— Электродыхание!.. Электросердце!.. — раздавалось в полной тишине.

Окутанный проводами и приборами, Карбышев лежал безжизненный.

— Ну, этого я не прощу! — проворчал Нгарроба с сокрушением и гневом, поднося запасной баллон с кислородом к аппарату искусственного дыхания.

Только на шестнадцатой минуте веки Карбышева чуть дрогнули.

— Спасен, — с облегчением сказал Сун Лин. — Была бы лишь капля жизни… Теперь максимум осторожности!

Он выключил электродуш. Гарги переводил электродыхание и электросердце на более спокойный режим.

Еще четверть часа Карбышев лежал неподвижно. Затем открыл глаза.

— Все целы? — спросил он, обводя взглядом лица товарищей.

Щеки его порозовели. Он поднял голову.

— Здорово вас отделали, — сказал счастливый Гарги.

— Это Нгарроба, — пошутил Карбышев, с трудом двигая бледными губами. Он так спрессовал меня, что объем моего тела сейчас в два раза меньше нормального, но зато я уместился в тамбуре. Спасибо, Нгарроба!

— Нет, это не моя работа, — возразил Нгарроба, смазывая кровоподтеки на теле Карбышева белой пахучей массой, которую выдавливал из большого тюбика.

Синие и багровые пятна сразу стали бледнеть.

Карбышев потянулся всем телом. Попробовал сесть.

— Кости целы — и за то спасибо! Ну, такой силищи я в жизни не видывал…

— А где ваш пистолет?

— Гм…

Ни в тамбуре, ни в скафандре его не оказалось.