Неандертальский мальчик и кроманьонцы Веселые медведи - [2]
Начинается яростная схватка — может быть, первое в истории морское сражение. Мы пытаемся захватить плавучие шкуры, но противник не желает уступать.
Над морем поднимаются тучи брызг, тела сплетаются, воздух звенит от диких, пронзительных воплей…
Я с боем забираю «Спаси утопающего» и начинаю отфыркиваться, выплевывать воду, которой я наглотался. Но не успеваю вздохнуть, как владелец надутой шкуры набрасывается на меня и отнимает ее.
Я хватаюсь за скалу, перевожу дыхание.
Различаю вдалеке маму Тигру, которая смотрит на меня с тревогой.
Машу ей рукой.
— Не беспокойся, мама, все в порядке…
Папа Большая Рука тоже смотрит на меня и хмурит брови. Наверное, думает, что я покинул поле боя.
Ничего подобного: честь племени поставлена на карту, и никто никогда не скажет, будто Неандертальчик сплоховал.
Я бросаюсь в воду и решительно направляюсь к мальчишке-Кроманьонцу, который окунул меня с головой. За несколько шагов до него делаю глубокий вдох и падаю прямо ему в ноги. Хватаю паршивца за лодыжки и затягиваю под воду. «Спаси утопающего» взлетает в воздух, я выныриваю, подхватываю плавучую шкуру. Потом быстро загребаю к берегу, и мое племя встречает меня аплодисментами.
Мои товарищи тоже разжились чудесными поплавками: Буйволенок захватил целых три штуки!
Да, нужно сказать, что мы, ледниковые дети, не ударили в грязь лицом.
Но теперь взрослые Кроманьонцы встают на защиту своих отпрысков:
— Воры!
— Нахалы!
— Здесь, в поселке, было так спокойно, пока не явились вы!
— Ступайте назад, в свои ледники!
— Троглодиты!
Тут папа Большая Рука теряет голову:
— Ну-ка повтори, если хватит духу!
Элегантный Олень повторяет трижды:
— Троглодиты, троглодиты, троглоди…
Но, не успев договорить, плюхается в воду.
Начинается вторая схватка, на этот раз между взрослыми. Даже дедушка Пузан слезает со своего утеса, чтобы размять кулаки. Старик и вправду считает, что нет ничего лучше драки — разойдешься, разогреешься, и артрит отпустит.
Вдруг мы слышим, как Умник кричит:
— Довольно! Мы встретились в первый раз и только и делаем, что ссоримся. Нам всем должно быть стыдно…
Папа Большая Рука с минуту раздумывает. Потом раздается его оглушительный рык:
— Ладно, мир! Вы, ребятишки, отдайте им эти штуковины.
Нехотя мы возвращаем маленьким Кроманьонцам «Спаси утопающих».
— Жалко, — бурчит Щеголек. — С ними мы могли бы заплыть подальше, на глубину…
Хитрющий Лисенок тут как тут:
— А кто сказал, что вы не можете туда заплыть? У меня навалом «Спаси утопающих».
— Но у нас больше нет мехов, нам нечем платить… — шепчет Улитка.
— Можете взять напрокат. Платить будете по дням. Так обойдется дешевле, — уговаривает Лисик.
— К сожалению, мы на мели, — с горечью признается Молния.
— На самой мелкой мели, — уточняет Умник.
— Тогда я открою вам кредит.
— Кредит?
— Ну да, вы заплатите потом, когда сможете.
— Ура!
— Конечно, с процентами.
— Кредит, проценты… ничего не понимаю… — бормочет Умник.
— Плохо вы разбираетесь в экономике, ледниковые люди! Ну же, надувайте ваши «Спаси утопающих» и радуйтесь. Живем один раз. Об оплате подумаем потом…
Мы надуваем примитивные спасательные круги, завязываем их тесемками, а Лисенок забирается на скалу и, глядя на нас, довольно потирает руки и приговаривает вполголоса:
— Ну какой же я расчудесный Купи-Продай!
КРОТИК И ХИЩНАЯ КОСАТКА
Ухватившись за надутые шкуры, мы смело бросаемся в волны, заплываем за линию скал и, не обращая внимания на окрики наших мам, которые машут руками на берегу, выходим в открытое море.
Брр… вода, конечно, не такая холодная, как у нас в озерах, но тоже не парное молоко!
Кое-где даже плавают льдины, и на них лежат моржи, нежась на неярком утреннем солнышке.
Одна такая льдина проплывает рядом с Кротиком, и тот радостно кричит:
— Привет, Буйволенок!
— Грррффф! — фыркает морж: он по-другому не умеет.
— У тебя плохое настроение? — не отстает Кротик.
Морж переворачивается на другой бок.
Тогда Кротик вылезает на льдину, и та дает опасный крен. Морж соскальзывает в воду и начинает возмущаться:
— Сквик, сквик, сквик!!!
— Уф, Буйволенок, какой ты сегодня нервный! Льдина широкая, нам двоим хватит места, ну давай, возвращайся…
Но морж, глубоко уязвленный, уплывает.
Тем временем приближается стая нарвалов с изогнутыми спинами — они то погружаются в воду, то выскакивают на поверхность, поднимая к небу свои поразительные носы.
Незабываемое зрелище!
Мы смотрим, разинув рты, а льдина, на которую забрался Кротик, уплывает все дальше в открытое море.
Когда Молния это замечает, льдина с Кротиком уже не более чем темная точечка на горизонте.
Кротик весело качается на волнах.
Сколько нового вокруг!
Вот, например, странные темные треугольники, которые возникают из воды и стремительно удаляются, едва Кротик хочет их потрогать.
Однажды, правда, ему это удалось, и тогда треугольник разросся на глазах и разинул пасть, полную зубов.
— Да ладно тебе, Свисток, хватит дурачиться: я тебя узнал! — пыхтит Кротик.
Пасть закрывается, перекусывая льдину пополам.
К счастью, акуле не слишком понравилось такое мороженое, и она, рассерженная, удалилась.
А еще она скрылась потому, что услышала какой-то подозрительный звук.
