Неандертальский мальчик и кроманьонцы Веселые медведи - [3]
В самом деле, чуть поодаль семейство хищных косаток охотится на тюленей.
Папа-косатка, мама-косатка и дочка-косаточка пируют на славу.
— Гляди, мама, какой странный тюлень! — верещит Косаточка, направляясь прямо к Кротику.
— Не ешь его, доченька, не надо: подожди минутку! — волнуется мама-косатка.
— Почему?
— Потому что это — не тюлень.
— Не тюлень? А кто?
— Ну… сама не знаю. Странный какой-то… Давай-ка спросим у папы. Папа у нас лакомка, может, и такое пробовал.
— Папа, можно мне съесть эту странную штуку?
— Какую штуку?
— Да вон ту, что прилепилась к льдине. Кажется, она вкусная.
Тут папа-косатка замечает Кротика, который подплывает все ближе.
— Нет… остановись, доченька, погоди! — кричит он.
— Но почему?
— Потому что это — ледниковый мальчик.
— Ну и что? Мясо как мясо.
— Это ты так думаешь. Однажды точно такой же свалился в море, и я его слопал, так потом целую луну не мог как следует прополоскать рот. Они такие противные, аж с души воротит!
— Странно…
— От них разит прогорклым, тухлым жиром. Они им насквозь пропитались. Разве не чуешь, какой запашок?
— Теперь чую. Фу, гадость!
А Кротик уже плавает в трех-четырех метрах от касаточки и машет руками:
— Привет, дедушка Пузан! Как ты очутился на такой глубине? А знаешь, дедушка, ты здорово плаваешь! Приятно посмотреть! Я-то думал, тебя в воду палкой не загнать. Послушай, у меня на этой льдине ноги замерзли. Возьмешь меня на спину? Ты ведь такой толстый, ты не утонешь.
Мама-косатка в ужасе смотрит, как ледниковый мальчишка залезает на спину косаточки.
— На помощь, мама! Что мне теперь делать?
— Попробуй нырнуть.
— Но… я не могу долго находиться под водой!
— Скорее всего, он тоже.
— Ну ладно… попробую.
Косаточка ныряет.
Когда она снова всплывает на поверхность, Кротик весь мокрый, лицо у него перекошено, однако, он крепко держится за плавник.
— Ради всех ледников! Дедушка Пузан, как же долго ты можешь пробыть под водой? Ты знаешь, что я чуть не захлебнулся? Давай-ка попробуем еще — это так весело!
Косатка снова скрывается в глубине. Мы подплываем ближе. К счастью, акулы, испугавшись косаток, исчезли.
Вот Кротик вынырнул на спине косаточки. Он кричит:
— Ура! Вот это да! Никогда я так не веселился! Дедушка Пузан, ты просто чудо!
Что же делать?
Молния с тревогой смотрит на нас.
Но и косаточке вся эта история начинает надоедать.
— Мама! Этот ледниковый мальчик не желает слезать! Как мне быть?
— Потерпи, доченька, потерпи… он устанет.
— Папа…
— Ну что тебе сказать, дочка… Происходит нечто неслыханное. Я всегда полагал, будто ледниковые дети боятся нас, косаток, но, по-видимому, это не так… А раз они нас не боятся, значит, на то есть какая-то причина — вот что настораживает меня. Может быть, у них есть какое-то новое оружие. Я поговорю об этом с верховным вождем косаток. А ты тем временем будь осторожна, не делай резких движений…
— Что же ты больше не ныряешь, дедушка Пузан? — вздыхает Кротик. — Устал? Ты прав, конечно: хорошенького понемножку. Ммм… льдина моя уплыла. Но ничего: у меня есть «Спаси утопающего». Пока, дедушка, прощай. Спасибо, что поиграл со мной.
С этими словами Кротик отпускает плавник косаточки, а та верещит:
— Ой, мама, там плывут еще ледниковые мальчишки.
— Прочь отсюда, быстрее! — командует папа-косатка.
— Куда спешить… здесь столько тюленей, — возражает мама.
— Давай, шевели плавниками! Не нравятся мне эти новшества.
Со вздохом облегчения мы наблюдаем, как косатки удаляются, становятся маленькими-маленькими и вовсе пропадают за горизонтом, там, где небо соприкасается с Великой Соленой Водой.
Наконец-то Молния догоняет Кротика.
— Вот здорово! — щебечет наш маленький дружок. — Знал бы ты, как классно ныряет дедушка Пузан! Я и не думал, что у толстяка такое дыхание. Правда, вот что: надо бы старикану показаться Полной Луне, пусть полечит ему спину. Там у него растет какая-то странная штуковина, прямо посередке…
Спорить с ним времени нету — теперь, когда косатки уплыли, вернулись акулы и плавают вокруг нас кругами, все ближе и ближе…
Должен признаться: до сих пор мы, ледниковые дети, в плавании не были сильны.
Но, скажу по чести, мы быстро набираемся опыта.
Все-все: даже Щеголек, даже Улитка.
В мгновение ока мы оказываемся у берега, за полосою скал.
— Вот так заплыв! — удивляется Молния.
— Великая Соленая Вода, конечно, теплее, — отвечаю я, — но по мне, так нет ничего лучше наших спокойных студеных маленьких озер.
ВСЕ НА СОЛНЫШКО!
Теперь все племя скопилось на пляже.
— Почему бы нам не позагорать? — предлагает Шкурка Горностая.
— Позагорать? — изумляется мама Тигра.
— Ну да. Погляди, все Кроманьонцы загорают.
В самом деле — по пляжу вокруг бунгало мужчины, женщины, дети растянулись на шкурах и время от времени переворачиваются, подставляя тело солнечным лучам.
— Что-то сомневаюсь я… — хмыкает тетушка Бурундучиха.
Мы в растерянности смотрим друг на друга.
Какие же мы волосатые!
— Ммм… — бормочет Лисенок себе под нос, — не думаю, чтобы к ледниковым людям приставал загар.
Мы наблюдаем, как женщины-кроманьонки то и дело чем-то смазывают кожу.
— Что это, зачем? — допытывается Дикая Выдра.
— Тюлений жир, замечательное средство для загара. Хочешь попробовать?
