Неандерталец. В поисках исчезнувших геномов - [97]

Шрифт
Интервал

Не представляю, как я в тот момент выглядел, и не помню, что говорил. Я знал, что Эдди пытается достать образцы и отсеквенировать неандертальский геном раньше нас. И вот сейчас мы узнаем, что уже год у него находится кость, изрядный ее кусок, больше нашего, в которой количество сохранившейся ДНК такое, что весь ядерный геном можно отсеквенировать за несколько недель. И при этом не понадобится прогонять образцы через многочисленные циклы секвенирования. А нам еще несколько недель до подачи нашей неандертальской статьи в Science, не говоря уже о выходе статьи в свет. Тут выступили все мои худшие подспудные кошмары: прямо перед нами выходит великолепно выполненная статья из Беркли с описанием генетической последовательности, причем с высоким покрытием, новой вымершей формы людей. И кому тогда будет интересно, какие нам пришлось преодолеть трудности, работая над методикой экстрагирования ДНК, обогащения вытяжек, отделения неандертальской ДНК от широчайшего ассортимента бактериальной? Все эти подробности, конечно, пригодятся в долгосрочной перспективе для работы с костями, не сохранившимися столь безупречно, как эта единственная. Но геном вымершего представителя человеческих родичей Эдди получит первым, просто по счастливой случайности.

Я изо всех сил старался сохранить самообладание, не выдать своих чувств. Но мне только и удалось, что промямлить что-то насчет сотрудничества. Потом мы ушли, договорившись встретиться за ужином в Доме ученых, культурном центре Академгородка. На обратном пути в “Золотую долину” я не чувствовал холода. Йоханнес пытался меня утешить. Он говорил, что мы делаем самую лучшую науку, какая только возможна, и плевать на конкурентов. Конечно, он был прав. Но теперь тем более нельзя медлить. Теперь мы должны изо всех сил поспешить.

За ужином царило дружелюбное веселье, как и всегда бывало у Анатолия. Нас угощали превосходно: лосось, селедка, икра, а за ними несколько вкуснейших основных блюд. Говорили тосты, как это принято в России: каждый участник ужина вставал, поднимал рюмку водки и предлагал выпить за что-нибудь для всех значимое — за сотрудничество, за мир, за наших учителей, за наших студентов, за женщин, за любовь и т. д. Сначала, когда я приезжал в Россию, мне эта традиция ужасно не нравилась: приходилось в смущении бормотать что-то невнятное на темы, о которых я не собирался распинаться перед кучей жующего народа. Но постепенно я к этому привык, даже оценил по достоинству один аспект. Ведь так каждый может получить хоть ненадолго безраздельное внимание публики, даже социально незначительные фигуры, в иных обстоятельствах лишенные возможности не то что блистать в застольных беседах, но вообще быть услышанными.

К тому же делу помогло то, что я в глубине души очень сентиментален, и алкоголь немало способствует проявлению этого качества. А тосты все как раз о чувствах. Сначала я предложил тост за наше сотрудничество, потом за мир, отметив, между прочим, что я вырос в капиталистической Швеции, где все время ждали новой масштабной войны в Европе, а России в этом сценарии отводилась роль нашего общего врага. Швеция при этом сохраняла официальный нейтралитет, поэтому возможный враг именовался “сверхдержава”. Но, что характерно, в наших военных играх мы говорили с потенциальным противником на русском языке. Эта война, которой все ожидали, не началась. Мы никогда не встречались друг с другом на полях сражений, как враги. А вместо этого сидим по-дружески за столом, работаем, открываем удивительные вещи. Спасибо алкоголю, я смог собрать все эти слова и сказать речь. Потом говорил Йоханнес. Как самый младший из присутствующих, он произнес тост за учителей. От его слов я прямо прослезился, и тогда понял, что уже порядочно набрался. Он сказал, что у него два научных отца: один — это я, открывший ему молекулярную эволюцию и древнюю ДНК, а второй — Анатолий, познакомивший его с археологией в двух экспедициях на Алтай и Узбекистан. Думаю, я так расчувствовался потому, что мы оба говорили чистую правду, которую иначе никогда бы не произнесли вслух.

Мы шли к гостинице по главной улице Академгородка. Было темно и холодно, звезды светили неправдоподобно ярко — в ледяном воздухе влага не удерживается. Но я ничего не замечал. Напряжение минувшего дня заставило меня глотать водку стопку за стопкой, быстрее, чем обычно. Мне кажется, я так не напивался со времен безбородой юности. Мы с Бенсе брели, нетвердо переставляя ноги по заснеженной дорожке, и тут он поведал мне нечто такое, что проникло даже в мои залитые алкоголем мозги. Пока суд да дело, Анатолий выдал Бенсе зуб, найденный в Денисовой пещере девятью годами раньше. Коренной зуб (рис. 22.3), возможно подростка, но огромный. Бенсе сказал, что он никогда не встречал похожего зуба, ни среди коллекций неандертальских костей, ни у человека современного типа. Он даже заметил, что если бы не знал, где в точности этот зуб нашли, то подумал бы, что он принадлежал какому-то еще более древнему предку человека, может быть, Homo erectus из Африки, или Homo habilis, или даже


Рекомендуем почитать
Краткая история насекомых. Шестиногие хозяева планеты

«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.


…А вослед ему мертвый пес: По всему свету за бродячими собаками

Это книга о бродячих псах. Отношения между человеком и собакой не столь идилличны, как это может показаться на первый взгляд, глубоко в историю человечества уходит достаточно спорный вопрос, о том, кто кого приручил. Но рядом с человеком и сегодня живут потомки тех первых неприрученных собак, сохранившие свои повадки, — бродячие псы. По их следам — не считая тех случаев, когда он от них улепетывал, — автор книги колесит по свету — от пригородов Москвы до австралийских пустынь.Издание осуществлено в рамках программы «Пушкин» при поддержке Министерства иностранных дел Франции и посольства Франции в России.


Муравей-путешественник

Всего в мире известно 15 тысяч видов муравьев. Это не столь уж много, если сравнить с числом других видов насекомых. Зато по количеству муравьи самые многочисленные на земле насекомые. Их больше, чем всех остальных животных, вместе взятых.В этой книге рассказывается о тех муравьях, которых автор наблюдал в горах Тянь-Шаня, преимущественно около восточной части озера Иссык-Куль, в местах, где провел свои последние дни известный натуралист Н. М. Пржевальский.Рисунки автора.


Лесное урочище «Чертово городище»

Автор и составитель буклетов серии «Природу познавая, приумножай богатство родного края!»САМОЙЛОВ Василий Артемович – краевед, натуралист и фольклорист, директор Козельского районного Дома природы. Почетный член Всероссийского ордена Трудового Красного Знамени общества охраны природы.


Сравнительный анализ различных форм социального обучения у животных

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Экспериментальные исследования способностей животных к количественным оценкам предметного мира

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Жизнь 3.0. Быть человеком в эпоху искусственного интеллекта

“Жизнь 3.0. Быть человеком в эпоху искусственного интеллекта” – увлекательная научно-популярная книга, вторая книга Макса Тегмарка, физика и космолога, профессора Массачусетского технологического института. В ней он рассматривает возможные сценарии развития событий в случае появления на Земле сверхразумного искусственного интеллекта, анализирует все плюсы и минусы и призывает специалистов объединить свои усилия в борьбе за кибербезопасность и “дружественный” искусственный интеллект.


Вопрос жизни

Почему мы стареем и умираем? Зачем нужно половое размножение? И почему полов два, а не больше? У известного английского биохимика есть ответы и на эти вопросы, но главное – он предлагает неожиданный подход к основным проблемам биологии: как из камней, воды и воздуха появилась жизнь.


В поисках памяти

В этой книге, посвященной истории возникновения и развития науки о биологической основе человеческой психики, Эрик Кандель разъясняет революционные достижения современной биологии и проливает свет на то, как бихевиоризм, когнитивная психология и молекулярная биология породили новую науку. Книга начинается с воспоминаний о детстве в оккупированной нацистами Вене и описывает научную карьеру Канделя, от его раннего увлечения историей и психоанализом до новаторских работ в области изучения клеточных и молекулярных механизмов памяти, за которые он удостоился Нобелевской премии.


Расстроенная психика. Что рассказывает о нас необычный мозг

Все решения и поступки зарождаются в нашей психике благодаря работе нейронных сетей. Сбои в ней заставляют нас страдать, но порой дарят способность принимать нестандартные решения и создавать шедевры. В этой книге нобелевский лауреат Эрик Кандель рассматривает психические расстройства через призму “новой биологии психики”, плода слияния нейробиологии и когнитивной психологии. Достижения нейровизуализации, моделирования на животных и генетики помогают автору познавать тайны мозга и намечать подходы к лечению психических и даже социальных болезней.