Не зови меня дурой - [22]

Примерно через полгода зазвонил телефон, моя бывшая жена трясущимся от волнения голосом сообщила:

– Катя очень больна… Она… у нее давно уже были симптомы, но сейчас… – Она горько заплакала в трубку.

Я пытался собраться с мыслями, мне казалось, что это очередная болезнь ребенка, но голос в трубке быстро разуверил меня в этом.

– У нее рак, – почти прокричала сквозь слезы несчастная мать. – Она еще так молода, скажи, как у нее может быть рак? Как?

Я не знал, что мне делать. Перед глазами всплыла картина недавних происшествий. Я вспоминал слова женщины, вернувшей мне дочь: «Но ты должен отдать мне свою неродную дочь!»… Я не хотел связывать болезнь Кати с тем, как я поступил с ней когда-то, но черные мысли роились в голове.

Я говорил с врачами, но получал в ответ их недоуменные взгляды и заверения, что осталось совсем мало. Мать Кати обошла всех врачей и, когда не нашла никакого средства, сдалась, как мне показалось.

Я часто навещал Катю, но всегда ездил один и никогда не заставал там свою бывшую жену. Это было очень странно.

Однажды я в очередной раз сидел у постели Кати. Моя бывшая жена ворвалась в палату запыхавшись. Я спросил, почему она не у постели дочки и где она была.

– А тебе какое дело? Ты вроде и не родной ее отец… Мне вот, наоборот, странно, почему ты так часто пропадаешь здесь? – Ее глаза заблестели странным блеском.

– Я был ей отцом все эти годы…

– Тебя совесть мучает? – как-то неожиданно, с затаенной злобой спросила она, глядя мне прямо в глаза.

– Совесть? Почему она меня должна мучить? – бросился обороняться я, не совсем понимая, на что намекает бывшая супруга. «Может, она знает? Но как она узнала?… Может, сама Катя ей рассказала… Нет, нет… не может быть! Тогда все было как сон! Я вообще не уверен, было ли все на самом деле – или мне это приснилось…»

– Да так… все же ты нас оставил… Катя привыкла к тебе, – сменив интонацию, сказала она.

– Прости, – пробурчал я и стал торопливо собираться, чтобы поскорее уйти и не вызывать дальнейших подозрений.

– Простить? – Она перевела взгляд на Катю, которая лежала в полудреме и периодически просыпалась от собственных стонов, потом, переведя взгляд обратно на меня, сказала ухмыльнувшись: – Конечно же тебя я прощу… Кстати, ты завтра зайдешь? – И, уже сменив интонацию на более мягкую, добавила: – Кате как-то лучше, когда ты приходишь.

– Конечно зайду, – добавил я, почти полностью развеяв все свои сомнения и подозрения по поводу ее осведомленности.

На следующий день я поцеловал жену и дочку и отправился в больницу. На душе скребли кошки, каждый поход туда был для меня настоящей пыткой. В глубине души я понимал, что болезнь Кати – последствия договора, плата за мое счастье, но, боясь это признавать, я убеждал себя в том, что Катя могла заболеть сама по себе.

Катя лежала одна, но не спала. Она тревожно посмотрела на меня, когда я вошел.

– Папа, – еле слышно произнесла она. – Подойди скорее. Езжай домой, езжай как можно быстрее.

– Катенька, зачем? Что ты такое говоришь?

– Папа, я не хочу, чтобы случилось что-то плохое…

– А что может случиться? – изумился я, подумав, что у девочки начался бред.

Но дочка продолжала просить меня:

– Когда все врачи поставили одинаковый диагноз и признали себя бессильными, мама стала бегать по гадалкам и знахаркам. Одна из таких женщин наболтала ей, что во всем виноват ты. Она описала один день из моей жизни и сказала, что ты отдал меня какой-то женщине, которая взяла мои силы. Мама долго пытала меня про тот день, но я ничего не вспомнила. Я пыталась разуверить ее. Но мама готова ухватиться за любую соломинку. Женщина сказала ей, что я выживу только в одном случае: если твоя дочь умрет. Сегодня мама поехала к тебе домой… – Голос Кати звучал тревожно, и под конец она совсем выбилась из сил и почти простонала: – Ну, беги, беги же домой…

Я был в шоке от услышанного, боялся пошевельнуться, боялся сказать лишнее слово, мне было стыдно за свой поступок, я выбежал из палаты прямо в белом халате, бежал, бежал что есть силы. Я не мог найти машину, судорожно набирал домашний номер, почти кричал на всю улицу: «Возьмите, возьмите трубку!» – но никто не брал. Сердце бешено скакало в груди, мысли не давали покоя. Чувство вины перед Катей, страх вновь потерять родную дочь – все смешалось в одно странное состояние, которое заставляло бежать и бежать, не замечая ничего вокруг.

Лестничные пролеты казались вечностью, и вот я уже стоял перед дверью… Слегка дотронувшись до двери, я понял, что она не заперта. Несколько шагов, знакомый запах квартиры, привычный скрип паркета. Но все равно что-то не так… Пройдя несколько шагов, я увидел край простыни на полу в столовой комнате. Я боялся сделать шаг и увидеть, что все-таки произошло.

Вдруг чей-то голос раздался у меня за спиной:

– Как вы сюда попали? Кто вы? – громко спрашивал человек в форме.

– Я…

– Как вас пропустили внизу?

– Я ничего не заметил…

– Да там же столько народу и машины скорой помощи… А вы кем будете погибшим?

– Погибшим? – Я сделал шаг, и передо мной открылась жуткая картина.

Разбросанные по полу простыни, все забрызгано кровью, многие вещи разбиты и сломаны.