«Не зная броду, не суйся в воду»: Мир толкиновских пословиц и поговорок в переводах «Властелина Колец» - [7]

Шрифт
Интервал

В меру своих сил и способностей большинство переводчиков постарались его передать, но никому не удалось совместить поэтичный стиль с лаконичностью и меткостью. Многие формулировки были на удивление похожи и одинаково неуклюжи.

К&К побили все рекорды многословности. "За горячими и дерзкими речами нередко кроется преданное сердце" <...> "если в глаз попадет соринка, иной раз и правда покажется кривдой" (К&К ДБ.170). Мало того, что "соринка в глазу" и "горячие и дерзкие речи" - это явные приукрашивания, полностью отсутствующее в оригинале, но даже просто представить себе, что кто-то мог запомнить такие "пословицы" и передавать их из уст в уста многие поколения (а именно так обычно и происходит с пословицами и поговорками), более чем трудно.

У ВАМ формулировка второй пословицы была столь же многословной и не менее приукрашенной, в первой же она допустила другую еще более серьезную ошибку: "У него верное сердце, хотя строптивый нрав" <...> "у правды может быть искаженный облик, если смотреть на нее затуманенными глазами" (ВАМ ДТ>2003.694). Ее первая фраза непосредственно адресуется Эомеру, теряя из-за этого свой обобщающий характер, что никак не свойственно пословице - квинтэссенции народной мудрости, которая персонально ни к кому не обращена.

Немирова составила компанию К&К и ВАМ и даже еще больше, чем они, приукрасила оригинал во второй части: "лицо правды всегда кажется кривым, когда глядишь в кривое зеркало!". Но зато первая ее фраза действительно выглядит как пословица - она вполне лаконичная и емкая: "Верное сердце, хоть и колкий язык" (Н ДТ.128).

Грузберг, как обычно, дал подстрочный перевод, не облеченный в сколько-нибудь выразительную форму: "Правдивое сердце должно обладать упрямым языком" <...> "для неверных глаз у правды искривленное лицо" (Гр ДК.152). Александрова немного изменила эти формулировки, постаравшись придать им более краткий и одновременно архаичный вид: "Верное сердце должно иметь упрямый язык" <...> "неверные глаза порой искажают лик истины". Но все же в первой фразе она так и не исправила смысловую ошибку Грузберга, посчитавшего, что "упрямый язык" - это непременный атрибут "правдивого сердца", в то время как Толкин всего лишь допускал подобную возможность.

У Г&Г и Волковского пословицы были намного лаконичнее и ближе к оригиналу: "у верного сердца может быть неучтивая речь" <...> "кривому глазу и правда кажется кривдой" (Г&Г ДК.511), "верное сердце может быть своевольным" <...> "для кривого глаза и правда - кривда" (В ДТ.188-189). "Кривда" - хоть и не дословно соответствует оригиналу, но очень точно передает суть пословицы и ее архаичный стиль. Однако в который раз удивляет сходство их формулировок.

И опять наиболее соответствующим жанру пословицы был перевод К&М. И как всегда они не удержались от того, чтобы изложить свою трактовку, почти ничего общего не имеющую с толкиновской: "словом дерзок, да сердцем предан" <...> "кривой суд всегда правое скривит" (К&М ДТ.143). Первая фраза достаточно точно передает суть пословицы, зато вторая весьма далека от нее. В ней содержится гораздо более обобщающее утверждение, к тому же появляется и оттенок столь свойственного К&М фатализма.

У Бобырь и Яхнина этим пословицам вообще не нашлось места.

В пятой главе четвертой книги ("Окно на закат"), случайно проговорившись Фарамиру о том, что его брат хотел завладеть Единым Кольцом, Сэм в смущении оправдывается поговоркой, которую любил повторять его отец: "When ever you open your big mouth you put your foot in it..." ("как рот разинешь, так во что-нибудь и вляпаешься"). Это реально существующая широко известная поговорка, которая имеет ярко выраженный просторечный и экспрессивно негативный характер. Она употребляется в тех случаях, когда кто-то своим бестактным/неуместным высказыванием вызывает у собеседников замешательство или создает неловкое положение (When you say something which makes someone feel embarrassed or causes an embarrassing situation [14]), иными словами, попадает впросак.

Ни один из переводчиков, однако, не употребил ни это выражение, ни глагол "вляпаться".

Самая грубая формулировка была у К&М: "Ты бы хлебало ногой, что ли, затыкал" (К&М ДТ.340). Они, к сожалению, не обыгрывали переносный смысл существующей поговорки, а давали лишь прямой ее перевод. И все же суть они передали очень точно - благодаря их переводу вырисовывается образ необразованного и грубоватого народного мудреца.

Остальные переводчики разделились на две группы. Г&Г и Бобырь использовали выражение "прикусить язык": "Говорил мне мой старик, чтобы я свой язык прикусывал" (Г&Г ДК.275), "если хочешь болтать языком, прикуси его!" (Б.220) (в самиздатовской рукописи Уманского эта фраза выглядит немного иначе: "Если язык у тебя болтается, прикуси его!" (У III.571)). При этом рукопись Уманского - это дополненный перевод Бобырь, поэтому почти дословное совпадение формулировок вполне оправданно, а вот причину, по которой и Г&Г употребили сходную фразу, сложно объяснить чем-то иным, кроме использования ими рукописи Бобырь при подготовке своего перевода. В оригинале не говорится ни о чем подобном, и ни один другой переводчик не употребил это выражение.


Еще от автора Алла Хананашвили
Неологизмы Толкина: eleventy-one

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Антропологическая поэтика С. А. Есенина: Авторский жизнетекст на перекрестье культурных традиций

До сих пор творчество С. А. Есенина анализировалось по стандартной схеме: творческая лаборатория писателя, особенности авторской поэтики, поиск прототипов персонажей, первоисточники сюжетов, оригинальная текстология. В данной монографии впервые представлен совершенно новый подход: исследуется сама фигура поэта в ее жизненных и творческих проявлениях. Образ поэта рассматривается как сюжетообразующий фактор, как основоположник и «законодатель» системы персонажей. Выясняется, что Есенин оказался «культовой фигурой» и стал подвержен процессу фольклоризации, а многие его произведения послужили исходным материалом для фольклорных переделок и стилизаций.Впервые предлагается точка зрения: Есенин и его сочинения в свете антропологической теории применительно к литературоведению.


Поэзия непереводима

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Творец, субъект, женщина

В работе финской исследовательницы Кирсти Эконен рассматривается творчество пяти авторов-женщин символистского периода русской литературы: Зинаиды Гиппиус, Людмилы Вилькиной, Поликсены Соловьевой, Нины Петровской, Лидии Зиновьевой-Аннибал. В центре внимания — осмысление ими роли и места женщины-автора в символистской эстетике, различные пути преодоления господствующего маскулинного эстетического дискурса и способы конструирования собственного авторства.


Литературное произведение: Теория художественной целостности

Проблемными центрами книги, объединяющей работы разных лет, являются вопросы о том, что представляет собой произведение художественной литературы, каковы его природа и значение, какие смыслы открываются в его существовании и какими могут быть адекватные его сути пути научного анализа, интерпретации, понимания. Основой ответов на эти вопросы является разрабатываемая автором теория литературного произведения как художественной целостности.В первой части книги рассматривается становление понятия о произведении как художественной целостности при переходе от традиционалистской к индивидуально-авторской эпохе развития литературы.


Вещунья, свидетельница, плакальщица

Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.


Тамга на сердце

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.