Не знаешь, что найдешь... - [14]

Леон помчался домой. Вскоре он уже входил в дом, оставляя следы от сапог, облепленных песком, на только что вычищенных полу и ковре. Кэсси сидела на диване, подобрав под себя ноги, и просматривала журнал.

– В расщелине, в сорока минутах езды отсюда, застрял бычок. Ты поможешь мне вытащить его? Иначе придется его пристрелить.

Кэсси отложила журнал, встала и босиком направилась в спальню.

– Выключи духовку, пока я переоденусь, – тихо сказала она.

Нельзя было терять ни минуты, и он нетерпеливо топтался, провожая ее взглядом до тех пор, пока она не исчезла за занавеской. Заглянув в духовку, Леон обнаружил, что пирог еще не готов. Если он ее выключит, то пирога им сегодня не есть. Но и оставлять духовку включенной, когда в доме никого нет, опасно. Леон с сожалением погасил огонь, но пирог не вытащил, надеясь, что тепла будет достаточно, чтобы тесто пропеклось. Когда он вернулся в холл, Кэсси стояла, заправляя рубашку в джинсы.

– Тебе лучше надеть рубашку с длинными рукавами, – посоветовал Леон. – На таком солнце запросто можно обгореть.

– С длинными рукавами у меня только свитер.

– Я дам тебе свою. – Он зашел к себе в спальню, открыл шкаф и снял с вешалки более-менее подходящую. – Думаю, шляпы у тебя тоже нет.

– Нет.

Схватив с крючка на стене небрежно висевшую бесформенную фетровую шляпу, он вернулся в холл. – Вот, примерь.

Кэсси в этот момент, сидя на диване, надевала босоножки. Леон покачал головой.

– Совсем забыл, что у тебя нет сапог.

– Но ведь ничего страшного, правда?

– Разве я не говорил тебе, что в стременах ты натрешь мозоли на голых щиколотках?

Кэсси кивком подтвердила.

– Ладно, горе ты мое, принесу тебе пару толстых носков. – Она улыбнулась, а он подмигнул ей в ответ, давая понять, что больше поддразнивает ее, нежели ругает. Открыв ящик в шкафу спальни, он заглянул на самое дно и вынул толстые шерстяные носки, которые носил в самые холодные зимние дни. – Эти должны подойти, – сказал он, отодвинув шторку на стеклянной двери спальни.

Кэсси стояла в лифчике, собираясь надеть рубашку. У нее были потрясающе красивая грудь и невероятно тонкая талия. Леон на мгновение забыл, что они спешат на выручку попавшего в беду животного. Забыл, что сейчас середина дня и ему еще нужно оседлать двух молодых лошадей. Забыл, что и он, и Кэсси решили вести себя «разумно». Он отбросил носки и шагнул к ней, пожирая ее голодными глазами. Лифчик был ей явно мал. Маленькие чашечки из тонкого нейлона едва прикрывали соски, тотчас напрягшиеся от мужского взгляда.

Они стояли какое-то время друг против друга, забыв обо всем, потом он услышал шуршание ткани – она неуверенно просунула руки в рукава. Леон понимал, что, если он будет все так же торчать на месте, она оденется. И он в безудержном порыве накрыл руками ее грудь. Кэсси стояла абсолютно неподвижно. Он чувствовал, как она затаила дыхание, как бьется ее сердце, ощущал заполнившую ладони теплую, тяжелую и мягкую плоть. Напряжение в нем все нарастало. Зачарованный, он коснулся пальцами ее набухших сосков. Она вздохнула, слегка вздрогнув. И тут он опомнился. Как бы не обидеть ее, зайдя в своем желании слишком далеко.

А желание у него было вполне определенное: раздеть ее донага, отнести в спальню и долго-долго наслаждаться с ней любовью. Но нет, пока она не принадлежит ему. Нельзя забывать о договоре вести себя «разумно». Им следует лучше узнать друг друга, убедиться, что они могут быть рядом, вместе. А сейчас нужно поспешить на помощь бедняге бычку, застрявшему в расщелине. Леон закрыл глаза и, заскрежетав зубами, опустил руки. Изо всех сил сдерживая себя от того, чтобы не схватить ее и не увлечь в спальню, он повернулся и вышел, бормоча под нос, что ему еще нужно оседлать лошадей.

Кэсси рухнула на диван, дрожа всем телом, едва дыша и при этом сожалея, что он ушел. Но она любила его именно потому, что он ушел.

Леон настоящий мужчина. После смерти Джоза она не встречала мужчины сильнее и обаятельнее. По правде говоря, даже Джоз в начале их знакомства не привлекал ее так, как Леон. Ее тогда привлекала сама мысль о мужчине, мечта быть любимой, навсегда покинуть отчий дом и обзавестись собственной семьей. Ей хотелось жить рядом с надежным человеком, считавшим, что она заслуживает его внимания. Кэсси научилась любить в Джозе мужчину даже больше, чем свободу и новую для нее жизнь, которую он олицетворял. Она научилась ценить его прикосновение, наслаждаться им. Но теперь трудно было сказать с уверенностью, чьих ласк она желала больше – Джоза или Леона.

Кэсси совсем не ожидала такого поворота событий. Она надеялась, что Леон ей просто понравится или по крайней мере она сможет ладить с ним. Самое большее, чего она от себя ожидала, так это удовлетворенности, а самое меньшее – терпимости. Она не имела представления, чего ожидать от него в ответ. Он удивил ее, поразил с самого начала своей предупредительностью и заботой, непосредственным разговором и излучаемой им сексуальностью. Она почувствовала его желание в первый же момент, когда увидела его, оно передалось ей с первым поцелуем. Испугавшись, как бы не переоценить достоинства Леона, Кэсси решила, что будет благоразумней отказаться от интимных отношений до тех пор, пока не станет ясно, подходят они друг другу или нет. Но она не могла не думать о нем. Мысли о нем не давали ей заснуть по ночам. Она представляла себе, например, какие чувства будут вызывать у нее его ласки. Сегодня он прикоснулся к ней с вожделением, и она до сих пор дрожала, в глубине души желая, чтобы эта ласка переросла в нечто большее. И когда он повернулся и ушел, она страшно удивилась. Едва ли у нее хватит выдержки, если жизнь ее будет зависеть от таких взрывов желания. Так что, обуздав себя, он обезопасил их обоих.