(Не) Всё могут короли - [27]

Первый привал пришлось сделать уже через час, чтобы перегруппироваться и те, кто не участвовал в дуэли арбалетчиков и лучников, заменили уставших товарищей. Заметив, что мы остановились и сомкнули ряды, со стороны арабов я увидел оживление и в нашу сторону направился отряд одетый в кольчуги по колено, с также хорошо укрытыми железным снаряжением лошадьми.

— Плюмбаты! — скомандовал я щитоносцам. Они достали по первому короткому дротику со свинцовым шипастым шариком недалеко от острия, из тех шести, что были закреплены у них на обратной стороне щитов и держа их за другой конец, с замахом из-за спины отправили «марсовы колючки» в полёт. Второй ряд щитоносцев проделал следом то же самое и некоторые всадники, не доезжая до нас тридцати метров, вылетели из сёдел, когда их лошади встали на дыбы, когда копытом попали на лежавшие на земле свинцовые колючки. Остальные, тут же перестали брать разгон, сдерживая своих скакунов и поворачивая назад.

— Строимся и снова отходим, — оценив обстановку, тут же приказал я, и отряд стараясь держать строй, снова зашагал вперёд.

***

— Сеньор Витале, — Марко качал головой, видя, как мы огрызаясь, уменьшали расстояние до Александрии, — если бы не ваша осторожность, а также придумки, и правда, лежать бы нам всем здесь белыми косточками.

С этим весьма жизнерадостным утверждением был согласен не только я, но и все матросы, поскольку несмотря на раненных, которых мы и не думали бросать, всё равно упрямо шли вперёд. Шедший рядом с моими осликами математик, временно переквалифицировавшийся в погонщика, также активно кивал головой. Арабские всадники пока не могли нанести нам серьёзного урона, зато сами с каждой попыткой атак теряли и теряли бойцов, а ещё больше лошадей, которых я приказал не жалеть и подстреливать первыми.

— Это нам ещё повезло Марко, что Субэдэй рассказал мне о монгольской тактике применения войск, — хмыкнул я, принимая всеобщую благодарность, — арабы используют похожую, так что я просто придумал на неё хоть какой-то вариант ответа, хотя конечно без собственной конницы, нечего и думать, как пытаться их контратаковать, лишь отходить, пока есть силы.

— Надеюсь наш гонец смог добраться до корабля, — вздохнул он.

Ответ на этот вопрос мы получили только через день, когда к арабам прибыло подкрепление и они усилили обстрел, а мы, тратя стремительно тающие болты и плюмбаты, могли лишь их отгонять от себя.

Развязка наступила тогда, когда я сначала услышал такой знакомый для уха грохот, а затем над нашими головами со свистом прошелестело ядро, оторвавшее голову одной из лошадей, и продолжив свой полёт дальше, переломало и убило ещё как минимум пятерых преследующих

— Доехал, — зловеще прокомментировал это смертоубийство, мой бомбардир, — ну доберусь я сейчас до своих пушечек.

— Боюсь ничего у тебя не получится, — улыбнулся я, видя смятение в рядах врага, когда прогремел второй выстрел и более точно нацеленный снаряд сделал небольшую просеку из трупов, и бьющихся в агонии скакунов.

Пока арабы думали, что сделать дальше, отряд ускорил шаг и наконец воссоединился с нашими товарищами, которые сразу стали принимать раненых и оказывать им помощь.

— Как никогда рад вас видеть сеньор Филиппо, — обратился я ко второму помощнику нашего капитана, который стоял рядом с двумя пушками и их обслугой. Неудобные на суше маленькие морские лафеты, были заменены на наземные с большими колёсами, которых мне успели сделать ровно два, именно поэтому я и попросил такое количество пушек выслать нам на помощь.

— Взаимно сеньор Витале, — он шутливо выполнил поклон, — смотрю вам организовали горячие проводы.

— Даже чересчур, — улыбнулся я его шутке, — два дня не могли расстаться с хозяевами.

— Сеньор Джакопо после получения от вас сообщения подготовил корабль к отплытию, мы можем уйти сразу, как только вернёмся на борт «Елены», — обрадовал меня он.

— Отлично, тогда собирайтесь, мы продолжим путь, пока наше сопровождение думает, как быть дальше.

Когда все засуетились, я попросил Фибоначчи править моих «скакунов» вперёд.

— Ну что, Леонардо вы уже не пожалели, что поехали со мной? — обратился я к нему, — мстительности и мелочности сына такого великого человека, каким был Салах ад-Дин, можно только удивляться, хотя в рассказах купцов и простых людей Аль-Азиз предстаёт благородным защитником веры и человеком слова.

— Думаю вовсе не деньги стали тому причиной, сеньор Витале, — он покачал головой, — султан несколько лет готовился к вашей партии с ним, а вы проходя, словно начинающего новичка, разгромили его. Так что я точно рад, что последовал с вами, ничего хорошего во дворце султана меня точно теперь не ждало.

— Если хотите, я могу доставить вас до Пизы, — предложил я ему, поскольку мне он за эти два дня и правда понравился своим спокойствием и рассудительностью, не смотря на преследующих нас врагов, — между нашими городами мир, не думаю, что мне придётся топить кого-то, чтобы попасть в гавань вашего города.

Он улыбнулся.

— Ваш корабль слишком известен, чтобы у кого-то закралась мысль помешать вам в этом и да, я был бы благодарен вам. Если отца в городе не будет, и не будет каких-то других мешающих мне факторов, то я склонен принять ваше предложение, сделанное мне во дворце султана. Оно ведь ещё в силе?