Не время для учеников - [3]

— Что значит все?

— Все значит все, Грес. — Все засмеялись. — Вот, например, Фламандское королевство разорвало дипломатические отношения со Скандинавской федерацией. А виноваты в этом амурные похождения наследника престола.

— Много ты смыслишь в любви.

— Да уж побольше тебя.

— Надо бы, братцы, поинтересоваться у Лой, у этой кошечки. Она, говорят, знает все виды любви. Правда, Грес?

Раздался дружный хохот.

Бледный рассвет застал Билла и Пьера за подсчетом выигрышей. Грес стоял у раскрытого окна и молча курил.

«Профессор, опять профессор, — думал он. Его имя все время на слуху, и на него, на Греса смотрят как на продолжателя его идей. А он, Грес, сомневается все больше. Мысли профессора обладают неотразимой привлекательностью, но… не таким должен быть путь развития науки. А то, что предлагал профессор, граничит с мистикой и является скорее искусством. Да, — продолжал про себя Грес, — я овладел этим искусством в совершенстве, но чтобы я не делал, я всего лишь ученик. Сейчас не время для учеников. Физическая теория прежде всего должна базироваться на современной математике. Пора начинать собственный путь. И пусть идеи профессора служат утешением тем, у кого сложился комплекс неполноценности по отношению к математике. Надо перебираться в столицу. Бесшабашная студенческая жизнь уже порядком надоела. У меня есть талант, а талант в наше время стоит больших денег. И если использовать его с умом…»

— Ты опять проигрался, Грес, — крикнул Билл, закончив подсчеты, — с тебя 11 франков!

* * *

В столице уже вторую неделю стояла июльская жара. Несмотря на сезон отпусков, в час пик на улицах по прежнему было полно народа. На шумных улицах явственно ощущался запах гари. Неуклюжие автомобили, выпуская клубы сизого дыма, бодро катили по проезжей части, распугивая гудками зазевавшихся прохожих. Извозчики бросали на них косые пренебрежительные взгляды.

В просторном кабинете на восьмом этаже высотного здания было прохладнее. Но и сюда, сквозь двойные стекла, прикрытые тяжелыми портьерами, доносилось знойное дыхание шумного города. Иногда стекла начинали слегка дребезжать: по соседней улице катили солидные, похожие на утюги трамваи.

В дверь кабинета вежливо постучали.

— Войдите! — На пороге показался запыхавшийся Джими Гаррисон, в модном твидовом пиджаке в крупную клетку.

— Ну и жара, босс, — сказал он, утирая платком потную лысину. — Я только что из промышленного банка. Так вот, вице-президент сказал, что следует ожидать еще большего падения курса наших акций. Он хочет официально встретиться с советом директоров компании. Думаю, возникнут проблемы с новыми инвестициями.

— Падение курса акций нам ни чем не грозит. — Сказал Грес Никсон, профессор теоретической физики и по совместительству председатель совета директоров компании «Дженерал магнетик». — Курс акций резко поднимется, когда обнародуют соглашение о правительственных заказах. А пока будем пока скупать. Что еще?

— Рекламная компания идет полным ходом.

— Я ею не доволен! — Он покосился на висевший на стене плакат с репродукцией «Умирающего вестника» Роберта Дени и надписью: «Гонцы не надежны. Пользуйтесь услугами проводной связи „Дженерал магнетик!“». Такой же плакат, только в 50 раз больший, можно было увидеть противоположном здании, бросив взгляд в окно.

— Нельзя так эксплуатировать классику. Это ухудшает наш имидж. Дилетантизм! В конце концов, неужели нельзя нанять профессионалов! Займитесь этим лично! У вас все?

— Тут по поводу вашего интервью. Где вы обвинили шведов в нарушении авторского права. А потом оказалось, что у них есть наш патент. Теперь требуют официальных извинений.

— Вот уж чего я не намерен, так извиняться. Пусть здесь мы ошиблись, но наверняка где-нибудь еще используют наши разработки нелегально.

— Да, вот еще. Из университета просили передать. Прислали из Берлина. Нужен отзыв.

— Хм… Из Берлина? — Никсон наморщил лоб и взял в руки оттиск статьи. — А, от Гольдштейна. Слышал о таком. Ну что ж, напишите: «Работа Вашего сотрудника любопытна…» Нет, так: «Работа вашего ученика весьма интересна, так как предлагает оригинальный подход к актуальной проблеме.»

Он открыл брошюру наугад и прочитал первую попавшуюся строчку: «Из соотношения 2.12 легко следует компактность носителя функции…» «Компактность, — подумал он, — равномерная ограниченность и, как ее, равностепенная непрерывность…, что-то в этом роде. Или это из другой оперы?» Грес бросил брошюру на стол. Он вдруг поймал себя на мысли, что начисто забыл высшую математику. Гаррисон потянулся за оттиском.

— Оставьте статью, я должен ее просмотреть! — сказал Никсон резким тоном, и поперечная складка между бровей стала еще глубже. — Хотя… забирайте. Напишите там отзыв, ну, как обычно. Есть еще что-нибудь?

— Да вот еще, — Гаррисон замялся. Уинфри, ну знаете вы этого выскочку, опять разъезжает с лекциями о беспроволочном телеграфе.

— Ну, это несерьезно. Кто поверит этому типу. Он уже выставлен на посмешище. Ведь я и моя школа неопровержимо доказали беспочвенность и бесплодность попыток передачи модулированных волн без проводов. Не так ли?

— Именно так. Ваш авторитет, кто посмеет? — поспешил закивать головой Гаррисон.