Не входи в этот город - [9]

Эррон обладает редкостным талантом появляться вовремя. Он подошел тихо, незаметно. По счастью, люди были слишком измучены, чтобы заметить присутствие эльфа, не то могла бы возникнуть некрасивая перебранка, а то и ссора. Эльфов теперь в наших краях не больно-то жалуют.

Я только-только вернулся с очередной добычей и смотрел, как Ахатани оделяет голодных мясом и мясным отваром. Капля в море! Эррон тоже смотрел. Потом он подошел к Ахатани, коснулся указательным пальцем края котелка (я невольно зажмурился), и пробормотал несколько эльфийских слов – таких древних, что даже мне, прожившему бок о бок с эльфами не один год, они были неизвестны и непонятны.

– Теперь на всех хватит, – сказал он Ахатани, – только не останавливайся.

Старое заклятье, которым эльфы частенько помогали людям. Оно не может сделать тебя богатым, и уж никоим образом не прибавит денег в кошельке – эльфы такими делами не занимаются. Но покуда ты отмеряешь полотно, черпаешь муку из ларя или наливаешь вино, они не кончатся, пока ты не прекратишь делать то, что делал. Не до бесконечности, разумеется: самого сильного заклятия хватает на сутки, а обычный срок его действия – от восхода до заката. Но пока оно действует, знай работай. Главное – не останавливаться. И еще важно, чтобы штука полотна, ларь с мукой или кувшин вина были действительно последними в доме: если есть еще припасы, заклятие не подействует. Котелок, из которого черпала Ахатани, был последним и уже наполовину опустел, а мою добычу еще предстояло освежевать, разделять и приготовить. Но теперь в этом уже не было нужды. Ахатани черпала и черпала из котелка, валясь с ног от усталости, но не останавливалась. И до тех пор, пока все не насытились, мясо и отвар в котелке не убывали, и подкрепляли силы куда лучше обычной еды.

Увидев, что спасенные, по крайней мере, с голоду не помрут, мы с Тенахом и Халлис занялись другим делом. Надо было разобраться, кто из каких краев, а ведь не все даже имя свое помнили. Мы помогали им вспомнить до рассвета, и когда последний из спасенных, обрел, наконец, рассудок, я едва не потерял от усталости свой. Делал я это не без задней мысли: мне хотелось как можно скорее обнаружить столичных соглядатаев. Мы их нашли, собрали вместе, и велели отправляться, откуда пришли, иначе хуже будет. На мой взгляд, хуже некуда, но они поверили. Тайон и Тенхаль, бродившие где попало, лишь бы не соваться Эррону на глаза, вскоре принесли мне довольно странную находку.

– Смотри, – сказал Тенхаль, вываливая передо мной нечто странное, – это все, что осталось от Города. Больше мы тут ничего не нашли.

Я нагнулся и посмотрел. Это были куклы. Тела их были проработаны резчиком очень тщательно, одежда сшита на совесть, но лиц у кукол не было. Даже глаза или рот не намечены. У одной из кукол был порван воротник. Вглядевшись, я по одежде признал того доброжелателя, которого тряс за шиворот у городской стены.

Когда настала пора отправляться домой, все мы едва на ногах стояли, но отдыхать здесь, в этом жутком месте я не хотел. И никто не хотел. Пошатываясь, держась руками за головы, мы двинулись в путь. Перед глазами все плыло. Может, от усталости, а может, и нет. Во всяком случае, мы прошли недельный путь за день. И не вздумайте спрашивать меня, как! Почем я знаю? С нами был Эррон, а эльфы на такие штуки – мастера. И все тут.

Не помню, что мы ели. Наверное, что-то очень вкусное. Эльфийская еда и повседневная слаще меда, пьянее вина и сытнее хлеба, а к нашему возвращению они расстарались по-праздничному. Но я был не в силах разобрать – то ли мне снится, что я ем, то ли я засыпаю за едой. До сих пор понятия не имею, что из этих явств я съел на самом деле, а что мне приснилось. Проснулся я утром в своей постели, хотя и напрочь не помню, как я туда попал.

Позднее утро уже плавно перетекало в полдень, когда мы вчетвером собрались под раскидистым деревом, расположились в холодке и принялись уплетать остатки вчерашнего пиршества. Чуть позже к нам присоединился Фарх. Мы с удовольствием выслушали его рассказ о злоключениях Харрана, которого заели-таки комары. Какое-то время он отлеживался на четвереньках, покусанной задницей кверху, а когда смог толком распрямить закоченевшее тело, убрался с глаз долой. Еще бы – после такого позора. Фарх радовался, как ребенок. Я же понимал, что столица не простит нам ничего. Ни своих людей, изгнанных нами обратно, ни Харранову задницу. Но думать об этом сейчас мне не хотелось. Мирное, тихое утро, и надо им наслаждаться. Подумать обо всяких пакостях всегда успею.

Как всегда, неслышно подошел Эррон.

– У меня для вас новости, – сказал он. – Приятные.

Мы, разумеется, тут же принялись его расспрашивать.

– Этот ваш Город, оказывается, не просто ловушка. Маги Зла высасывали силы из живых людей для своего чародейства. Крепость на этой силе построили даже. А когда Город исчез, вся сила вернулась к людям обратно. Представляете, что сталось с этой крепостью?

Я представил, и видение схлопывающейся внутрь крепости почти уничтожило память о том, как выглядел Город сквозь пробитую мной стену. Он лежал передо мной, как развалившееся сырое мясо. После слов Эррона я, пожалуй, смогу забыть, это зрелище.