Не верьте цифрам! - [228]

Его забота и сострадание поддерживали во мне огонек жизни, но мое состояние продолжало неуклонно ухудшаться. Остановки сердца и вечные электроды на груди. Физическая активность ослабевает. Правая сторона сердца перестает перекачивать кровь. Тень смерти уже маячит рядом. Но это хорошая новость! Наконец-то я имею право на пересадку! И 21 февраля 1996 г. я получаю новое сердце. 14 лет спустя мое новое сердце по-прежнему бьется с безупречным ритмом, как магический бой шаманского барабана в африканских джунглях. Провидение даровало мне то, что дарует очень немногим людям, – второй шанс на жизнь. Поэтому сегодня я пользуюсь той привилегией, что я остался на этой земле, чтобы воздать хвалу доктору Бернарду Лауну, поблагодарить его и отдать дань его приверженности высочайшим профессиональным ценностям, которые я постарался привнести и в свою собственную профессию.

Медицина и финансы

Но какие общие ценности, спросите вы, могут быть у медицины и сферы финансов? В своем лучшем проявлении обе эти профессии свято чтят отношения между профессионалом и клиентом. Доктор Лаун заботится о телах и душах своих пациентов; я забочусь о финансовом благополучии своих клиентов. И мы оба обеспокоены деградацией этики в наших профессиях. В книге «Взаимные фонды с точки зрения здравого смысла» я использую его слова о деле всей его жизни для того, чтобы обсудить дело всей моей жизни.

Медицина (читайте управление активами) – это призвание; в своей основе это нравственная деятельность, построенная на отношениях доверия между врачом и пациентом (читайте фидуциарным управляющим и клиентом), главная миссия которой состоит в улучшении благосостояния пациента (клиента). Центральным для этих отношений является ожидание того, что врач (фидуциар) будет ставить потребности пациента (клиента) на первое место, впереди интересов любых третьих сторон.

Доктор Лаун нашел общее между медициной и финансами: «Я всегда считал, что любая достойная деятельность несет в себе нравственное зерно». И великодушно поставил мне в заслугу то, что я «нашел этическое зерно в деле накопления богатства. Одаренный новым сердцем Джон Богл отныне продолжит преподносить нам уроки отваги, достоинства и принципиальности». Те самые уроки, которые Бернард Лаун преподносил мне. Как бы я мог смотреть в глаза моему дорогому и уважаемому доктору, если бы не старался жить по его высоким меркам, применяя их к делу всей моей жизни?

Талантливый автор

Помимо своих замечательных талантов – он исцеляющий врач, кардиолог, исследователь, изобретатель и общественный деятель – доктор Лаун, которому сейчас 89 лет, еще и превосходный писатель. Возможно, этот человек обладает врожденным даром слова, или то обстоятельство, что он иммигрировал в Соединенные Штаты из Литвы в возрасте 13 лет и был вынужден стартовать на несколько шагов позади своих американских сверстников, наделило его стремлением к достижению совершенства во всех начинаниях. Три из его книг получили высочайшую оценку читателей: «Дети Гиппократа XXI века. Дела сердечные» (The Lost Art of Healing)[291], «Практиковать искусство, овладевая наукой» (Practicing the Art While Mastering the Science), 1995 г. и «Рецепт выживания» (2008 г.).

Письма, которые он написал мне за эти годы, являют собой образец почти утерянного ныне искусства переписки (особенно в нынешние времена, когда в письменной коммуникации преобладает стиль интернет-общения и мгновенных сообщений без знаков препинания и без заглавных букв). Писательский дар Бернарда Лауна и его размышления о наших замечательных отношениях длительностью более половины столетия нашли отражение в этих нескольких строках о его карьере:

За свой 50-летний роман с пациентами я научился большей части того, что я знаю, от них. Мало кто воплотил в себе плоды наших усилий более полно, чем Джон Богл. Впервые мы встретились с ним больше 40 лет назад, когда дни Джона, казалось, были сочтены. Но я сразу понял, что этот человек был не спринтером, а истинным марафонцем. Он цепко держался за жизнь благодаря своей искренней вере в то, что каждый прожитый им день есть победа, достойная того, чтобы ее праздновать. На протяжении всех этих десятилетий тяжелая болезнь нисколько не ограничивала его неукротимую волю, его бьющую через край энергию, его целенаправленный творческий потенциал. Моя задача как врача состояла в том, чтобы поддерживать в нем надежду, буквально поощряя его оптимистичный разум доходить до пределов его богатейшего воображения… За все годы моей клинической практики я ни разу не встречал человека, подобного Джону Боглу, который бы столь явно воплощал в себе стоицизм в духе Марка Аврелия и понимал суть нашей короткой жизни, состоящую в том, что мы должны жить без страха и с радостью приветствовать каждое биение сердца[292].

Я завершаю свою хвалебную речь смелым прыжком от Шекспира к Beatles, перефразируя слова моей любимой песни. Замените слова «Эй, Джуд» на «Бер-нард», включите в своей голове знакомую мелодию и присоединяйтесь к нашему хору:

Бер-нард, ты супермен,

Ты взял печальную песню и сделал ее лучше!