Не тронь гориллу - [20]

Неудивительно: в руках у полицейских уже был кандидат в убийцы – не имело смысла пачкать грязью почтенную семью.

– Согласен, может, эта история более сложная, чем кажется. Но остались отпечатки пальцев Скиццо на оружии, и эту улику очень трудно опровергнуть. Сам-то он как это объясняет?

– Он ничего не помнит. Он исчез пару дней назад, и мы были уверены, что он решил нас покинуть. Когда же он вновь появился, он был чем-то расстроен. И на голове у него была глубокая рана. Он сказал об этом судье.

– Представляю, какое глубокое доверие вызвали его слова. В общем, поговорите об этом с адвокатом и постарайтесь быть рядом с вашим другом. Может быть, что-нибудь прояснится. В любом случае, я не понимаю, какое отношение вся эта история имеет ко мне. Я – второстепенный свидетель и вряд ли смогу помочь вам чем-то существенным.

– Неправда. – Голос Патти набирал уверенность. – Напротив, ты можешь очень помочь.

– Ну и чем же, интересно?

– Мы прочли в газете, что ты частный детектив. Мы хотим нанять тебя, чтобы ты нашел доказательства, которые помогли бы Скиццо.

Я на мгновение остолбенел. Затем вскочил на ноги:

– Ребятишки, во-первых, прекратите верить тому, что пишут газеты. Я работаю гориллой, а не полицейским. Во-вторых, смотрите поменьше телевизор, потому что мы – в Италии, где частными детективами могут быть только полицейские на пенсии, и занимаются они тем, что фотографируют граждан, наставляющих рога другим гражданам. И никогда не встревают в дела, связанные с убийствами.

– Ты единственный, кто может нам помочь. Ты знаешь, с кем говорить, какие доказательства нужно принести адвокату. В этих делах ты разбираешься, а мы нет.

Я взбесился. Меня затрясло. Я плюхнулся на стул.

– А с какой стати я вам должен помогать? И из каких доходов вы собираетесь мне заплатить? – спросил я мерзким тоном.

Минуту они сидели молча, затем впервые открыл рот Фанго. У него был красивый голос, а дикция – ни к черту по причине почти полного отсутствия зубов и металлического колечка в языке.

– У нас нет ни лиры. Но нам сказали, что ты из наших, что ты тоже жил в захваченных домах. Что ты – брат.

– Брат? – возмутился я. – Когда я иду за покупками, брат булочник хочет братьев денег, ему недостаточно приветствия сжатым кулаком. Не все живут, побираясь, даже будучи бедными!

Я смотрел на них не дыша.

– Ты не можешь оставаться в стороне. И не можешь позволить измазать нас дерьмом.

– Это еще почему?

– Потому что сам будешь чувствовать себя дерьмом. Потому что Скиццо будет осужден, а это несправедливо. Ему только двадцать два года, а его приговорят к пожизненному заключению.

Вердикт «пожизненное заключение» означал пытку «высшей мерой» – навсегда. На всю жизнь в каменную дыру! Я подумал, какой же длинной жизнь может стать для Скиццо, и внезапно ощутил острое чувство вины. Я не смог бы объяснить почему, может, всего лишь из-за сломанного холодильника. Но спустя минуту напряженной тишины мои губы, к моему величайшему ужасу, задвигались сами по себе.

– Послушайте, мне очень жаль, что парень пойдет в тюрьму, особенно если есть хоть малейшее доказательство его невиновности. Первое, что вы должны сделать, это найти ему хорошего адвоката. Не знаете, семья Скиццо в состоянии оплатить его?

Они дружно покачали головами.

– Он сбежал из дома четыре года назад, а мать очень бедная, – добавила Патти.

– Н-да… – Я длинно вздохнул. – Дайте-ка я сделаю один звонок.

Я взял телефон и пошел с ним в спальню, сел на кровать, не спуская с них глаз сквозь щель в двери. Затем улегся.

Хотя я и не сплю ночами, кровать у меня есть. Для секса – в те редкие разы, когда он случается, – и для отдыха. И я, и мой Компаньон провели на этой кровати немало времени, давая роздых уставшим, как у всех нормальных людей, мышцам.

Вале ответила после третьего звонка.

– Тебя опять арестовали? – спросила она сонным голосом.

– Нет, мне просто нужен твой совет.

– Совсем сдурел! В час ночи? В девять утра мне надо быть в судебном зале. – И в таком духе еще несколько минут, прежде чем она оказалась готова выслушать меня.

– Дорогая, разве не ты порекомендовала мне свою контору в случае убийства?

– Да я же не себя имела в виду, у меня мало опыта в этой области. – Вдруг ее осенило. – Подожди, уж не об истории с Гардони ты говоришь? – Вале всегда отличалась сообразительностью, не зря я ее люблю.

– О ней самой.

– Проникся жалостью к арестованному панку?

– Угадала, проницательная ты моя.

– Мне кажется, это отличная возможность найти приключения на свою задницу. Если тебе так не терпится, попробуй поговорить с Мирко. Может, он возьмется, он же когда-то бесплатно защищал твоих дружков из «Леонкавалло». Хотя здесь, по-моему, политикой не пахнет.

– А мне, напротив, начинает все больше казаться иначе. Послушай, когда я здесь закончу, не возражаешь, если я подскочу к тебе и свернусь калачиком в каком-нибудь теплом уголке? – вильнул я хвостом.

– Даже и думать не смей! – И она положила трубку.

Мирко не очень торопился снимать трубку. Автоответчик дважды сбрасывал связь, я был вынужден класть трубку и вновь набирать номер в надежде застать его дома. Мирко – один из партнеров юридического бюро Вале, и иногда я выполняю кое-какие его поручения, разыскивая свидетелей и все такое. Хотя мы с ним не друзья, но отношения у нас достаточно теплые, хотя я и завидую его неотразимой для противоположного пола юношеской физиономии, которую ему удается сохранять в свои тридцать восемь лет.