Не тронь гориллу - [13]

Я открыл кран с горячей водой, чтобы согреться и поваляться еще немного, расслабившись. Подняв ногу, внимательно осмотрел подушечки пальцев и сделал вывод, что отмокаю в ванне уже не меньше часа, но не почувствовал никакого желания вылезти наружу в поисках провианта и туалетной бумаги. За окном по-прежнему дождило, как и вчера, и так же, как вчера, я решил провести время бодрствования дома, пьянствуя, листая газеты и пялясь в телевизор.

Ты становишься асоциальным типом, сказал я себе. Я всегда был асоциальным, ответил я себе. Результат одновременного существования в одном теле в двух состояниях – бодрствования и сна: просыпаешься всякий раз внезапно и не можешь вернуться обратно в сон еще на немного, потому что эта поляна уже занята.

Кстати, я никогда не мог понять, спит ли мой Компаньон когда-нибудь. Он утверждает, что спит, но мне кажется, он, как всегда, привирает по какой-то причине. Ну-ну.

Я сполоснулся под душем, взял с тумбочки чистое полотенце, приготовленное заранее. Под ним я нашел очередной ежедневный отчет Компаньона: рассветные часы он провел, делая кое-какую работу по дому, а утро – с Вале, которая освободилась на первую половину дня, что означало: в следующие вечера она будет занята.

Соседка, живущая этажом выше, Стефания, пригласила его выпить чаю в полдень. Он согласился на это ради меня, зная, что Стефания, брюнетка лет двадцати пяти, очень похожая на Настасью Кински, всегда будила во мне низменные инстинкты. Правда, в течение двух лет, что я был с нею знаком, она никогда не видела во мне мужика, а только приятеля мужеского полу, но меня это мало трогало: я научился искусству верности, после того как открыл для себя, что ничем не похож на Пола Ньюмана.

Я быстро вытерся и так же быстро оделся, глядя на себя в зеркало, предварительно смахнув с него вуаль пара ладонью. Отлично: красив – не красив, зато какой магнетический взгляд!

Когда Стефания открыла дверь, мне в лицо ударил сладковатый аромат «травки».

– Это твой новый освежитель воздуха?

– А, это ты, – поприветствовала она меня, распахивая дверь пошире и давая мне пройти. На ней были широкие джинсы и ярко-оранжевая майка. – Я набила себе косячок и испугалась, что заявился этот зануда Эритрео Каццулати.

Она закрыла дверь, и я пошел за ней в комнату, где стояло немного мебели из ИКЕА, а пол почти целиком был завален разбросанной одеждой. Любовь к порядку не входила в список ее добродетелей.

– Кто такой этот Эритрео Каццулати?

Стефания вернулась за компьютер, на экране которого торчали какие-то диаграммы: видимо, заканчивала свою дипломную работу по информатике. Я улегся на пол, использовав в качестве подушки пару вязаных кофт.

– Пенсионер с первого этажа. – Стефания принялась стучать по клавиатуре. Она способна работать и болтать одновременно. – Я зову его именем персонажа комиксов, потому что он очень похож. Ты с ним знаком?

– Видел пару раз, – ответил я ей в спину. Тип был носатым стариком, подкармливающим всех дворовых кошек округи. Всякий раз, когда я наступал на кошачье дерьмо в нашем подъезде, я вытирал башмаки о коврик у его двери. – Ему какое до тебя дело? Достает тебя своей праведностью?

– Да нет, просто мне иногда хочется поболтать с кем-нибудь, и он ко мне заходит. А тебя он сторонится, говорит, что терпеть тебя не может. – Она протянула руку и взяла свой недокуренный и чудом не замоченный дождем «косячок» с подоконника, куда она положила его, услышав мой звонок. Прикурила от кухонной спички, облачко голубоватого дыма окутало ее лицо. Затянулась и протянула сигарету мне. Я отрицательно затряс головой: гашиш и марихуана плохо действуют на мои суточные биоритмы.

– Будем надеяться, что он не изменил своего отношения, и в следующий раз, когда я его встречу, с чистой совестью спущу его с лестницы.

– Ну ты даешь! – Стефания дернула плечами, отчего с кресла на пол свалилось еще с десяток вещей. Под майкой красиво обозначились мышцы спины: она занималась китайской гимнастикой тай-цзы. – Слушай, сегодня утром не успела спросить тебя. – Она говорила, не отрываясь от экрана. – Ты куда-то спешил, иногда ты несешься, словно у тебя кайенский перчик в заднице. Как прошла твоя субботняя халтура?

– Честно говоря, не знаю, что и сказать. Я до сих пор не понял, присутствовал ли при побеге на свободу юного человеческого существа, несправедливо запертого в клетку, или же при нервном срыве душевнобольной. – И я кратко изложил ей события того вечера, ощущая, как плющится на полу моя задница.

Стефания ткнула окурок в переполненную пепельницу и обернулась ко мне.

– А если ее действительно силой держали взаперти? – спросила она.

– Вот это меня и раздражает! Папаша заверил меня, что они ни в чем Алису не ограничивали, она могла делать все, что хотела, а сиделку наняли для ее же пользы. Так какого же черта она ударила старуху стулом и сиганула через окно? В самый разгар праздника и при всем честном народе? – Я на мгновение задумался. – Уж если она на самом деле могла делать что захочет, было бы проще дождаться утра и выйти через дверь. А если ее держали взаперти по каким-то причинам, она могла бы позвать на помощь и поставить родителей в затруднительное положение.