Не той стороною - [86]
Не найдя, что возразить на неожиданное предупреждение, Русаков с растерянным недоумением посмотрел безмолвно на директора.
Наконец он шевельнулся.
— Скоро вы думаете ехать? — спросил он вместо возражений.
— Как только приедет жена.
— А, ну это, еще когда рак свистнет…
И он успокоился. Жена директора работала за границей в партийной организации, которую оставить было не так просто. Он вернулся к исходной теме разговора:
— Значит, я еду, Франц Антонович. Предупрежу Шаповала и завтра прямо на поезд.
— Езжайте.
Не встретив сопротивления со стороны директора, Русаков повидался с Шаповалом.
Шаповал поощрил его заботу о заводе, и Русаков отправился в Ростов, преподав предварительно Ефимии Захаровне относительно ухода за Ленькой тысячу всяких инструкций.
Подъезжая к Ростову, он в поезде узнал, что есть в Тихорецкой мастерская одного кавказца лудильщика, в которой эмалируется старая посуда. Если это было верно, то оставалось пожалеть, что он не знал об этом раньше, — Тихорецкая была оставлена уже позади.
В Ростове на толкучем рынке Русаков обшарил всех тех старьевщиков, в лавках которых мог заметить подержанные книги. Ему удалось приобрести один общий технический указатель, в котором была специальная глава об эмалировании и глазировании металлической посуды. Уже это его выручало в том смысле, что осведомляло, какие материалы при эмалировке потребуются, если применить на заводе этот способ отделки посуды.
Он снял в гостинице возле вокзала номерок и немедленно же принялся за изучение интересовавшей его главы.
Усвоив достаточно ее содержание, он снова отправился в город. Он зашел в Совнархоз и попытался узнать, нет ли в городе завода металлических изделий, где применялась бы глазировка. Таких не оказалось. Но зато он узнал все, что ему было необходимо, о приобретении химических материалов и, проникнув на технический склад, приценился к стоимости тиглей и лабораторного инвентаря. Закупил в небольших количествах для опытных работ буры, селитры, олова, соляной кислоты.
После этого пробродил два дня по городу и самолично убедился в том, что не сохранилось никакого кустарного предприятия, применяющего интересовавшие его производственные процессы. Решил возвращаться и по дороге заехать в Тихорецкую.
В Тихорецкой пришлось остановиться также на два дня.
На базаре он нашел мастерскую лудильщика, о которой слыхал в вагоне.
Русаков принес с собой в мастерскую захваченный с завода чугунок и эмалированную синюю кружку. Переступил порог забавного металлургического предприятия и очутился в полусарайчике-мастерской.
Тут работал кавказец Вано Аганадзе. Возле него на полу, словно очаг сакли, — горн, самовары в глине, самовары на стенах. Части холодного и огнестрельного оружия, погнутые лампы и инструмент. Помощник — черкешонок.
Русаков поздоровался.
— Вы хозяин?
— Ми.
Бывший комендант «Централи» и врангелевский офицер усмехнулся тем превратностям судьбы, которые привели его к специалисту лудильной промышленности, но, тронутый сознанием несомненной полезности своего дела для завода, согнал с губ улыбку, освободил из газеты чугунок и показал Аганадзе эмалированную кружку.
— Такую полуду, товарищ, кацо, кунак… или как вас назвать?., на чугунке, как на кружке, сделать внутри сумеете? Хочу поучиться от вас и заплачу за это… Слышал, что вы умеете.
Кавказец, не отрываясь от горна, в котором что-то нагревал, пробежал взглядом по кружке и чугуну.
— Ми еще лучше умеем. Только дорого, казяин. Дешевле купишь новый кастрюль. Весь материал дорого и негде купить. Никто теперь не делает.
— Мне посуда не нужна, а я хочу поучиться. Сколько возьмете, чтобы при мне сделать эмаль?
— Пять рублей червонными.
— Делайте. Когда вы будете работать это?
Черкес сообразил.
— Послезавтра.
— Долго.
— Скорей — дороже.
— Сколько?
— Если завтра — десять рублей.
— Здесь и делать будете?
— Здесь.
— Когда?
— Зачем тебе?
— Хочу смотреть, учиться.
— Приходи после обеда.
После обеда Русаков пришел.
— Закуривайте, кацо.
Сел, дождался, пока кавказец с черкешонком взялись за сковородники.
Лудильщик полой бешмета вытер чугунок. Взял грязную бутыль с жидкостью с верстака. Мочальным квачиком вымазал дно сковородника, предназначенное для эмалировки. Заставил мальчишку разогреть оба горна. Поставил тигельный котелок на один горн. На другой сковородник.
— Что это? — спросил, указывая на бутыль, Русаков.
— Не скажу, свой секрет. За секрет давай червонец. Все скажу. И лудить научу. И паять научу. И эмаль белую, черную, синюю и на железо и на золото сам наводить будешь…
Русаков подумал. Кавказец уже почуял, что может поживиться.
— Дам червонец — только за все, чтоб больше вы не запрашивали. Это соляная кислота, наверно?
Русаков вынул деньги, сунул их кавказцу и снова указал на бутыль.
— Сам знаешь, товарищ, а обманываешь. Это кислота.
Русаков указал на тигель.
— А здесь?
— Бура четверть фунта, мел — горсть, синька, селитра. Ми шибко-шибко греем, пока потечет…
— Aral Хорошо.
Когда смесь в тигле начала плавиться, от тигля пошел удушливый пар.
Русакову сделалось трудно дышать, и начала кружиться голова. Кавказец и его подручный не обращали внимания ни на что, только чихали, сморкались, отираясь полами бешметов или рукавом, и продолжали каждый свое дело.
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.
Книга рассказывает о герое гражданской войны, верном большевике-ленинце Бетале Калмыкове, об установлении Советской власти в Кабардино-Балкарии.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Писатель, искусствовед Григорий Анисимов — автор нескольких книг о художниках. Его очерки, рецензии, статьи публикуются на страницах «Правды», «Известии» и многих других периодических издании. Герои романа «От рук художества своего» — лица не вымышленные. Это Андрей Матвеев, братья Никитины, отец и сын Растрелли… Гениально одаренные мастера, они обогатили русское искусство нетленными духовными ценностями, которые намного обогнали своё время и являются для нас высоким примером самоотдачи художника.