Не только демоны умеют любить - [12]

Пятиэтажная хрущевка, зассанный кошками подъезд, обитая коричневым дермантином дверь, которую лет двадцать назад порезали какие-то хулиганы и теперь грязная вата вываливалась из ран. Раньше это был пример классического «бабушатника», как их называют модные и молодежные столичные съемщики. Внутри еще хуже — советская «стенка» с обязательным набором хрусталя, особенно те два сапожка-рюмки. Даша запрещала из них пить. Ковер на стене, ковер на полу — оба с густым восточным узором, разным. Один потемнее, поблагороднее, можно даже подумать, что и правда турецкий, другой — явная совпромышленная поделка: яркие цвета, примитивные узоры и синтетика. Телевизор на тумбочке. Застекленные полки со знакомым каждому, родившемуся в СССР набором книг: Дюма, Шолохов, сказки народов мира. Трехстворчатый гардероб, высокая кровать с пружинным матрацем и сверху — полосатым. Гобелены из соломки, глазастые бра, табуретки с подушечками, клеенка с цветами, раздвижной стол. Постельное белье в зеленоватый бледный цветочек. Полосатые плетеные дорожки в коридоре. Тюль с лебедями. Массивные кресла — неумелая попытка советского промышленного производства скопировать хорошие вещи. Отрывной календарь за девяносто седьмой год. Обои, рисунок которых знаком каждому третьему, рожденному до 90-х. Линолеум, загибающийся на стыках. Паркет — издевательство над этим словом — скрипящий на каждый шаг по-новому. Крашеные белой краской двери с толстыми потеками.

Яру тошнило от этого всего. Даша так и жила в этой квартире после смерти бабушки и ничего в ней не переделывала. Раньше запрещала ее мать, потом не считала нужным. В запоях ей было не до того, а в трезвом состоянии ее этот музей застоя даже как-то забавлял. К тому же она редко поднимала голову от старенького ноутбука, работая как проклятая, чтобы отвоевать обратно просранную за время запоев репутацию. И заработать деньги на следующий период безработной жизни после того, как репутацию отвоевать все-таки не получится.

Но сегодня все было иначе. Яра даже как-то сразу не сообразила, поначалу шокированная каким-то новым видом Даши. Но потом хозяйка и ее тяжелый взгляд ушли на кухню ставить чайник, и Яра огляделась.

Стопки газет в коридоре от пола до потолка, которые стояли там с самого рождения Даши, куда-то делись, вместо них были свалены ветки деревьев. Облупленная штукатурка как-то разом облупилась до конца, и из-под нее стало видно цемент. Это не сделало вид хуже, даже как-то наоборот. Яра осторожно прошла на кухню и удивилась еще больше. Больше не было никакой скатерти, никаких крашеных дверей, ржавчины в раковине. Двери были ободраны до дерева, раковина вычищена, на деревянном столе стояли хрустальные рюмки, вазочки и салатницы, и в них были налиты разноцветные жидкости.

Старый чайник со свистком пыхтел на вымытой плите, а Даша, такая же непривычно строгая, стояла в задумчивости над столом с пипеткой в руке. Она потихоньку добавляла что-то красное из рюмки-сапожка в прозрачную жидкость, налитую в гигантскую салатницу и пристально всматривалась в нее после каждой капли. Жидкость никак не реагировала.

— Садись, — Даша не повернулась. — Сейчас закончу и попьем чаю.

— Может… — Яра достала из рюкзака бутылку вина. Водку она не решилась купить, но подумала, что с вина неплохо начать, а там у хозяйки найдется, чем догнаться.

— Нет, зачем. Ты же пришла за моим мнением. Я предполагала, зачем ты придешь и заранее спросила карты. Они говорят — он мертв.

Яра помотала головой:

— Я же вижу, что ты не пила! А у трезвой у тебя один и тот же ответ на все. Самый скучный и логичный.

— Это называется «бритва Оккама», и ты могла бы тоже ее освоить, — рассеянно уронила Даша еще одну каплю в жидкость и вдруг та стала пронзительно-синей. — Ага!

— Мне не нужна логика, мне нужна правда!

— Правда — это факты, дорогая, а факты ты не узнаешь, пока не увидишь его тело — живое или мертвое, — и Даша впервые за все время посмотрела Яре в глаза.

— Даш… — испуганно начала та. — А ты помнишь, какие у тебя раньше глаза были?

— Карие, — спокойно ответила Даша. — А сейчас зеленые, я знаю. Побочный эффект, что ли…

— Побочный эффект чего, Даш?

— Ведьмовства, — спокойно ответила та, даже не повернувшись полюбоваться шокированным видом Яры.

— Последний раз я с тобой говорила, когда ты в больнице планировала нажраться с медсестрами. Вы наркоту, что ли, жрали? На тебя не похоже. Что за хрень происходит и что ты делаешь с квартирой?

— Мне просто надоело это все как-то… — Даша взяла второй сапожок, с фиолетовой жидкостью и капнула в салатницу оттуда. Синее мгновенно стало прозрачным. Даша улыбнулась и снова посмотрела на Яру. — Оно все как будто неживое. И я ходила между этими вещами неживая. А теперь мне нужно больше пространства.

— А что ты вообще делаешь? — догадалась наконец спросить Яра. — Алхимичишь?

— Мы с медичками провели эксперимент. На мне. Пить мне много было нельзя, а им хотелось предсказаний. Ну я начала рассказывать, что водки мне надо выпить больше чем виски, чтобы гадать, но если это настойка, то может и меньше, смотря на чем. На каких-то алтайских травах вообще хорошо шла — я после рюмки раскидывала карты. И девочки предложили смешать самые «гадательные» напитки и попробовать совсем чуть-чуть выпить. Ну, у них там целый бар в ординаторской от благодарных пациентов. И знаешь, получилось! Сначала рассказала, что было, потом что есть, потом что будет. Надеюсь, и в этом не наврала, там было много хорошего…