Не только демоны умеют любить - [10]

За сто лет сменились ориентиры и маяки, и демон сам погружался в ужас, понимая, как много ему предстоит переделывать.

Переосмысливать.

И, возможно, переизобретать заново.

6

Провинциалам кажется, что в Москве полно работы, а деньги свисают прямо с фонарных столбов, только зажравшиеся москвичи ленятся подпрыгнуть. А если не лениться и не требовать жалованье директора завода, можно неплохо устроиться и вообще при этом ничего не делать.

Они, конечно, правы. Только в Москве полно работы для узких и очень профессиональных специалистов, в других местах замучаешься ждать, пока умрет предыдущий занимающий должность. И в Москве полно неквалифицированной работы, куда берут вообще всех. Расклейщики листовок, курьеры, официанты, уборщики, работники всяких Теремков и Крошек-картошек. Но в первом случае надо еще стать таким специалистом, а во втором на зарплату получится только иногда есть, и то без излишеств. Не говоря уж о том, что хочется работу хоть как-то, но любить, иначе проводить на ней большую часть жизни совсем печально.

А вот работы для среднего человека — творческой личности с фотоаппаратом, писателя текстов, менеджера чего-нибудь несложного, рекламщика, дизайнера и так далее — такой еще пойди поищи. Особенно за зарплату хотя бы чуть-чуть повыше курьерской.

Яра была дизайнером, то есть человеком, чью работу, по словам большинства начальников может сделать любой курьер, дай ему только времени побольше, и не хуже коллег знала, что за хорошее место надо цепляться всеми конечностями. Да вот не уцепилась. И теперь ехала на конечную станцию метро, в какую-то промзону, чтобы снова начать свой путь к компании мечты. Можно той же, можно другой — она посмотрела конкурентов, у них тоже офис симпатичный и свежевыжатые соки.

Не выспавшуюся Яру люди в метро раздражали безмерно. С каждым годом их становилось все больше. Раньше можно было избежать часа пик и сталкиваться с народом поменьше, сейчас даже в первых и последних поездах не бывало пустых вагонов.

На работе мечты у нее был плавающий график, и она приезжала попозже, чтобы не попадать в самый ад, но все равно с каждым днем людей будто прибавлялось. Летом обычно становилось меньше, но почему-то не в этот год.

Вообще больше всего людей в городе в начале сентября и перед Новым годом. Первого января дикий поток вдруг иссякает, и, судя по осеннему наплыву отправляется на машине времени на несколько месяцев вперед. Все статистические данные выдают какую-то странную фигню — больше всего народу в метро по вторникам и четвергам. Куда они все ехали и куда девались в другие дни?

Сегодня был четверг. Яре было очень плохо. Она двигалась по переходу мелким пингвиньим шагом, время от времени пытаясь обогнать соседей, но получала тычок в бок локтем и возвращалась в строй.

Она уже немного опаздывала, и это было нехорошо. Сзади дышали луком, сбоку перегаром, впереди под ноги постоянно попадалась сумка-тележка какой-то нестарой еще женщины, и та кидала на Яру злобные взгляды. Было жарко, теплый тугой ветер метро не освежал, только обдавал затхлостью и запахом нагретых коллекторов.

Яра устала смотреть себе под ноги и приподнялась на цыпочках, чтобы оценить, далеко ли до лестницы и вдруг дернулась и остановилась. Она тут же получила болезненный тычок в спину, но не сдвинулась с места. Там, у белой мраморной стены, равняясь с ней цветом, стоял Игорь. Под глазами у него были темные круги, выражение лица — непривычно отсутствующим для его живой мимики, и эта бледность…

Но это был совершенно точно он: растрепанные светлые волосы ложились на плечи, он возвышался своими метр девяносто над окружающими, и даже футболку с Риком и Морти они вместе покупали в секонде, второй такой точно не было. Игорь перевел взгляд на Яру и секунду смотрел ей в глаза, и ни искры узнавания не мелькало на его лице.

Наконец соседям по пингвинятнику надоела застывшая столбом Яра и ее пнули так, что она чуть не упала. Когда она выпрямилась, Игоря уже не было видно. Откуда что взялось! Яра включила турборежим и рванула сквозь толпу, ругаясь и распихивая людей, пока они сами не стали отскакивать с пути этой психованной.

Но у стены никого не было. И впереди тоже. И на близкой уже лестнице. Яра побежала по ней вниз, ломая ноги, чуть не скатившись и чуть не спихнув несколько людей, но и на платформе не было видно Игоря. Она бы увидела его, он высокий. Он же высокий…

Закружилась голова, и Яре пришлось буквально доползти до лавочки, чтобы не упасть в обморок прямо там. Звуки сделались глуше и ниже, все вокруг замедлилось и стало отливать серебром, а вокруг люстр появились темные облака.

Ее резко затошнило, выступил холодный пот. В полуобмороке ей все мерещились светлые волосы, но каждый раз человек оборачивался и оказывался не Игорем, и Яра боялась, что окажется им, потому что бежать на ватных ногах уже не смогла бы. Она согнулась, тяжело дыша и упираясь лбом в колени. Мир наваливался всей тяжестью и собирался втоптать ее прямо в мраморный пол станции.

— Девушка, вам плохо?

Яра с трудом подняла наполненную ртутью голову и посмотрела мутными глазами на молодого парня, лет двадцати двух. Довольно высокого и чересчур худого. На лице его было беспокойство. В руках он держал букет роз и пытался обмахивать им Яру.