Не так давно - [82]
— Может, придет день и мы посмеемся, — зло возразил ему отец.
— Так ты угрожать? Гляди, не в последний раз видимся. Вот встретимся в подвале околийской полиции — костей не соберешь!
Отец даже подскочил от гнева и не находил слов, чтобы ответить ему, но в этот момент мимо него проходила мама, она толкнула его в бок и шепнула: «Хватит, проглоти!..»
Что-то буркнув, он сунул руки в карманы и вышел. Следом за ним вышел и полицейский.
Уходя со двора, мама и бабушка перекрестились. Но вслед за тем из груди их вырвались проклятья. «Тысячу раз будь проклят тот, кто выгнал нас из дому!» Потом попрощались с несколькими соседями, которые отважились подойти к их дому, и зашагали впереди полицейского конвоя.
В городе их продержали без пищи трое суток. Сюда же пригнали родных Денчо и Стефана, их тоже ждала неизвестная судьба ссыльных.
Когда они проходили через площадь, собралась большая толпа провожающих. Полиция расценила это как демонстрацию и приняла срочные меры к разгону людей. Отец мой сидел в грузовике, на который погрузили все три семьи, он не выдержал, встал на борт грузовика и крикнул: «Граждане, видите, как поступают с ни в чем не повинными людьми. Такого и при турках не было…» Он не успел высказать все до конца. Один из полицейских стащил его и пнул ногой.
Поведение представителей и блюстителей власти способствовало тому, что бунтовщиками становились даже такие люди, как мой отец, которые прежде были готовы верой и правдой служить фашистскому режиму.
ПО ПУТИ В СОФИЮ
Хотя после того, как мы разрушили две сыроварни и стрезимировское общинное управление, в Трынской околии оставались еще три общинных управления и одна сыроварня: общины в селах Вукан, Лева-Река, Филиповцы и сыроварня в Лялинцах, мы считали, что пришла пора перебираться в Брезникскую околию. Здесь мы рассчитывали разрушить сыроварню в селе Ярославцы и поджечь общинное управление в селе Красава возле самого Брезника. Все это мы наметили сделать в августе. Это были серьезные операции, которые мы не могли выполнить только своими силами. Надо было привести из Софии пополнение. В начале июля мы с Делчо отправились в столицу. Попутно мы выяснили насчет поведения Мордохая в полиции и сделали все, чтобы предупредить секретарей партийных организаций и других ответственных товарищей о необходимости принять все меры предосторожности. При наличии отряда и прочих благоприятных условий было бы преступлением, если кто-либо из нас не сумеет или не пожелает воспользоваться этими обстоятельствами и позволит себя арестовать.
Лялинская сыроварня лежала как раз на нашем пути в Софию. Чтобы разрушить ее, требовалось не более трех-четырех человек. Потому на всякий случай с нами отправился и Денчо, — а вдруг представится возможность. Одновременно мы хотели познакомить его с нашими доверенными людьми по всему софийскому каналу, которых он еще не знал, — ведь они ему тоже могут понадобиться. В Забеле мы зашли к баю Тошо — мельнику. Он тоже боялся предательства Мордохая. Чтобы ввести в заблуждение полицию, мы еще в тот же вечер изготовили письмо, которое отправили по почте. Бай Тошо, получив его, должен был якобы тайком от нас уведомить о нем Байкушева и Драгулова. Письмо было следующего содержания:
«Нам известно из многих источников, что ты продаешь на черном рынке муку. Ради личного обогащения ты без зазрения совести дерешь три шкуры с бедняков-крестьян и снабжаешь бесплатно самой лучшей мукой тех, кто стоит близко к власти и разделяет твои фашистские взгляды.
Предупреждаем: если ты в кратчайший срок не прекратишь эти безобразия, мы будем вынуждены строго наказать тебя. Ты знаешь, как мы поступили с Тричко Тричковым, и можешь понять, насколько серьезно наше предупреждение».
Под письмом мы поставили три подписи: Делчо, Денчо и мою.
В это время в главановской общине подбирали человека на должность старосты. Но никто не хотел браться за это дело без нашего согласия. Единственным же подходящим для нас кандидатом был шурин бая Тошо — Асен Груев, но и он не решался подавать заявление околийскому начальнику, прежде чем получит наше согласие. Встретившись с Груевым у бая Тошо, мы предложили ему следующие условия: не давать никаких сведений полиции относительно нашего местонахождения и передвижения; незамедлительно сообщать нам имена крестьян, которые доносят ему что-либо о партизанах; не производить у населения реквизиций продуктов; не вести никакой агитации в пользу фашистского режима и уведомлять нас о всех предписаниях и распоряжениях вышестоящей администрации, а так же и о переброске и намерениях полиции и контрачет.
Асен Груев принял наши условия, и мы сказали, чтоб он подавал заявление околийскому начальнику. Это уже было свидетельством нашей силы и авторитета.
Дом бая Тошо мы покинули в полночь. Жена его — тетя Доца, энергичная и сердечная женщина — наполнила наши рюкзаки свежевыпеченным белым хлебом, дала нам изрядный ком только что сбитого сливочного масла, яблочного повидла, заботливо упакованного в металлическую коробку, и мы направились в Ярловцы. Разузнали про родных Денчо, которые тоже были высланы, а потом вернулись в сосновый лесок между Ярловцами и Радовом, где должны были пробыть три дня.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.
В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.