Не так давно - [57]

В ту ночь на небе не было ни единого облачка. Полная луна светила как солнце. От плетня, за которым мы скрывались, до кооператива было не больше ста метров, так что нам было отлично видно каждое движение стражников. Крестьяне слонялись возле колонки, журчавшей у самого входа в кооператив, но дальше не отходили. Только один из них отошел в сторонку по нужде, и мы, воспользовавшись этим, накинулись на него и задержали. Наскоро расспросив, мы втолкнули его в помещение, где находилась остальная охрана. В дверях встал Стефан. Он стоял там до тех пор, пока я не написал лозунги, а затем позвал арестованных, прочел им написанное и добрых полчаса разъяснял цели нашей борьбы. Люди остались довольны и заверили нас, что будут вместе с нами бороться против принудительного изъятия продуктов.

На следующий день по Трынской околии разнеслась еще одна новость. Ее комментировали как важное событие. Говорили, что в село Ранилуг явились человек шесть партизан, вооруженных до зубов, и что сельская стража сама по их приказанию написала лозунги. Передавали даже, будто мы направили предупреждение старостам, что если они не прекратят реквизиции, заговорят ружья. Крестьяне сознательно преувеличивали и нашу численность и наше вооружение, а это нас не только поощряло и делало более активными и смелыми, но и подсказывало, что нам делать дальше.

Крестьяне сами искусно нацеливали нас на старосту главановской общины Тричко Тричкова и сборщика налогов Цоньо Йорданова. Про них говорили, что это самые лютые недруги народа, что они произвольно облагают население, что безжалостно отбирают по реквизиции последнюю каплю молока и передают его грабительскому государству, что они грубы с людьми и что о каждом слове, неосторожно оброненном против фашистского режима, сразу же доносят полиции.

Были жалобы и на лесника Симо. Тот часто составлял несправедливые, обременительные для крестьян акты, которые затем суды превращали в штрафы, принудительно взыскиваемые. Все трое работали в Главановской общинной управе, а она располагалась вблизи наших баз и была самой крупной в околии. По велению народа мы, как представители партии, сделали их центром своей повседневной агитации. Первой нашей задачей было до конца разоблачить их как врагов народа, а затем и покарать.

ПОИМКА ЛЕСНИКА

Сборщик налогов Цоньо Йорданов, ежедневно ездивший в Главановцы, на этот раз не проехал как обычно по мосту через Эрму, где мы со Стефаном ждали его до девяти часов утра. Мы решили уйти на Цигриловские земли и отсидеться в укромном местечке, известном под названием Святая Вода. По пути нам никто не встретился, и когда мы добрались до рощицы, в глубине которой была маленькая поляна, узкой просекой связанная с проходящей неподалеку проезжей дорогой, нервное напряжение у нас спало. Мы присели на траву, чтобы передохнуть и закусить. Хлеб и брынза, были сухими, но запивая водой из манерки, мы довольно легко и быстро глотали жесткие куски.

После продолжительной ходьбы и напряжения, испытанного нами, когда мы сидели под мостом, дожидаясь Цоньо Йорданова, отдых был особенно отраден. К тому же горный воздух был свеж и чист, приятно пахло хвоей, весело щебетали птицы. Теперь не только сосновый лесок был зелен, в зеленый наряд оделись все окрестности — и поля, и леса. Скот уже откочевал в горы. Изголодавшийся по зелени, он медленно бродил по тенистым полянкам среди лесов, и особенно по влажным лощинам, где травы уже были буйными и сочными.

Вдруг раздался ружейный выстрел. Мы вздрогнули от неожиданности и вскочили на ноги. Огляделись. Полиции не видно. Да и если уж она узнала, что мы тут, зачем открывать стрельбу откуда-то издалека? Нет! Но все равно нужно было выяснить, кто и с какой целью стрелял.

Стефан вскарабкался на дерево и еще не добравшись до верхушки, радостно доложил, что видит лесника Симо.

— Что он делает? Ты видишь?

— Вижу — идет сюда.

— Схватим его. Раз не ловится большая рыба, и мелкая пригодится. Верно?

— Точно! — ответил Стефан. — Вот он, приближается, — шепнул он. — Ружье держит, как пастух палку. Хоть бы забыл его зарядить.

Несколько минут Стефан оставался на дереве, чтобы проследить за лесником. Только когда тот подошел уже к опушке, Стефан слез. Теперь можно было наблюдать и с земли. Определив, что лесник направился к просеке, которая выводила на нашу полянку, мы устроили засаду. Стефан присел слева, я — справа, хорошо замаскировались и стали ждать.

Минуты при таком ожидании кажутся долгими, а волнение необыкновенно большим. Все тело напряглось, сердце колотилось, но цель заставляла мобилизовать волю, собрать всю смелость, сдерживать нетерпение. От этого сейчас зависело, попадет ли живым в наши руки лесник или нет. Достаточно было лишь чуть шелохнуться или же проявить малейшую неловкость при нападении — и вся наша операция могла провалиться, а провал в самом начале жизни отряда мог быть роковым для него вообще. Поэтому мы сосредоточили внимание на мельчайших подробностях, контролировали даже свое дыхание и переговаривались только взглядами. Широко открытые глаза означали вопрос: «Он уже близко?», а зажмуренные — сообщали о приближении лесника.