Не так давно - [278]

* * *

У вершины Тумба, северо-восточнее Калны, стоял батальон жандармов. Он участвовал во многих акциях против партизан и населения, чем возбудил к себе всеобщую ненависть. Особенно ненавидели офицеров, по чьим приказам были совершены чудовищные преступления — сожжены десятки домов и кошар, без суда расстреляны ни в чем не повинные мужчины и женщины.

Мы отправили письмо командиру батальона. Подчеркнув, что наступил момент, когда проверяется патриотизм каждого человека, мы предложили ему немедленно перейти к нам и примкнуть к освободительным силам. Жандарм ответил отказом. Но одновременно с этим мы связались с несколькими рядовыми. Как только командир батальона отверг наше предложение, они образовали комитет, арестовали фашистских офицеров и 8 сентября выбросили белый фланг.

Одно за другим на нашу сторону перешло несколько воинских подразделений. Таким образом, число бойцов и командиров дивизии возросло примерно до двух тысяч.

События приближались к своему логическому концу. Красная Армия стояла на нашей северо-восточной границе, готовая в любой момент пересечь борозду отчуждения, годы подряд углубляемую румынскими и болгарскими фашистами. Миллионы глаз в Болгарии были обращены на северо-восток и с нетерпением ожидали момента, когда можно будет увидеть, встретить советских воинов-освободителей, о чьих героических делах люди узнавали из передач запрещенных станций и материалов нашей нелегальной печати. Невольно приходили на ум воспоминания о старой болгарско-русской дружбе, рожденной еще в сражениях освободительной русско-турецкой войны и скрепленной в труднейшие дни Октябрьской революции, когда болгары не только не выступили против молодой Советской державы, но собирали по зернышку, чтобы помочь продовольствием бедствующему русскому населению.

Болгарский народ с чистой совестью ожидал встречи с сыновьями советских народов. Он не плясал под дудку местных гитлеровских прислужников и, несмотря на многочисленные попытки озлобить его против Советской страны, ни один болгарский солдат не отправился на Восточный фронт. Мы не выпустили ни единого снаряда, ни одной пули в советских братьев. Традиционная болгарско-русская дружба оберегалась нашим народом как святыня. В продолжение всей этой жестокой войны болгарский рабочий класс с затаенным дыханием следил за развитием событий. В трудные для советского народа моменты и нам тяжело дышалось, каждая победа Красной Армии была для болгарских тружеников подлинным праздником. Когда Советское правительство обращалось с призывом к советским народам, когда оно отдавало приказ своим вооруженным силам, мы чувствовали, что это касается и нас. Поэтому, когда Московское радио сообщило, что Красная Армия ожидает ответа правительства Муравиева относительно его дальнейшего курса, болгары с гор и полей, заводов и фабрик, из глубоких шахт с нетерпением воззвали: «Советские братья, скорей приходите к нам!».

Этот стихийный порыв, охвативший всю страну, не мог не дойти до миллионов советских воинов, преследующих врагов славянства.

* * *

7 сентября в селе Еловица состоялось последнее нелегальное совещание Трынского околийского комитета Отечественного фронта. Оно прошло под знаком народного требования брать власть, что должно было осуществиться по разработанному плану, правильно распределяющему наличные силы и средства.

Прежде всего следовало привести в полную боевую готовность местные организации партии, РМС, Отечественного фронта, Земледельческого союза и других антифашистских партий, разъяснить населению, что Советская страна находится в состоянии войны с Болгарией по вине правительства Муравиева — последней марионетки буржуазии, что Красная Армия готова помочь нам освободиться от фашистского ига, что болгарский народ должен подняться на всеобщее вооруженное восстание.

Днем восстания было определено 9 сентября В этот день по сигналу Отечественного фронта следовало осуществить взятие власти во всех селах и общинах околии, занять военные казармы и обезоружить полицию. Основные силы восстания располагались в районе Кална — Ябуковик — Црвена-Ябука; после получения приказа они должны были появиться в Трынской околии.

Полиция узнала о совещании в Еловице. Узнала и о других вещах, но не приняла никаких мер. Теперь полицейских чинов занимало лишь одно, как спасти собственную шкуру. Партизанская дивизия, будто молот, нависла над головами фашистов, а Красная Армия подступала к Софии. Великие «смельчаки» и «храбрецы», убившие сотни беззащитных людей, сейчас выискивали любую щелочку, чтоб удрать из околии, избежать народного возмездия.

Большое беспокойство у палачей вызвала стачка горняков Перника. Она охватила все шахты и рудники. Шахтеры первыми выразили недоверие фашистскому правительству и, оставив рабочие места, вышли на улицу, чтобы заявить протест против проводимой болгарской буржуазией политики грабежа и угнетения.

Стачка шахтеров Перника послужила сигналом к повсеместному захвату власти, к ликвидации господства буржуазии.

В течение 8 и 9 сентября из Трына бежали убийцы многих партизан и ятаков: подполковник Манов, подполковник Стойчев, прожженный демагог Никола Василев, полицейский инспектор Ангелов. В городе остались лишь те из приверженцев режима, кто отлично понимал — как ни прячься, все равно никуда не спрячешься.