Не так давно - [276]

К нелегальной работе были привлечены наиболее активные молодые люди. Так, ответственным за работу с молодежью в Левореченском секторе поставили скромного и дисциплинированного парня Крума Симова, ответственным за партийные дела в том же секторе — его брата Бориса Симова. В помощь Георгию Григорову по партийной работе выделили Петра Станимирова и Матея Цветкова — оба они выросли в селе, отлично знали нужды и запросы крестьян.

В народе начали совершенно открыто петь партизанские песни. Люди категорически отказывались платить подати, а некоторых сборщиков вообще изгоняли из сел. Никакие полицейские меры не в состоянии были заставить крестьян подчиняться фашистской власти.

Активизировался и созданный еще в мае околийский комитет Отечественного фронта. Несколько его совещаний, проведенных под председательством ответственного за партийную работу в околии Георгия Григорова, имели большое значение и для оживления комитетов в селах. Тот факт, что околийский комитет Отечественного фронта возглавлял честный, преданный делу народа член Земледельческого союза Иосиф Восковарджиев, способствовал активному включению в борьбу многих членов этой крестьянской партии, верящих в прочный союз между БКП и БЗНС. Хотя позже некоторые из деятелей первого комитета изменили Отечественному фронту, это ни в коей мере не повлияло на общий ход событий. Изменники Цанко Георгиев и Петр Месаков, оба члены БЗНС, не приняли никакого участия в вооруженной борьбе. Они ни во что не ставили борьбу народа и почти накануне восстания отправились в Софию, чтоб от людей Г. М. Димитрова (Гемето — лидер БЗНС, который впоследствии изменил Земледельческому союзу в пользу империалистов) получить назначение на важные должности в государственном и административном аппарате. Первый из них претендовал на пост околийского управителя, второй — начальника полиции. Это не могло не вызвать у нас глубокого возмущения и презрения. Судя по всему, участие в Отечественном фронте они сводили лишь к извлечению выгод для себя. В этом таилась серьезная опасность для союза между коммунистами и «земледельцами». Поэтому их поведение и карьеризм были беспощадно разоблачены и решительно отвергнуты.

В первые дни сентября отряд находился в районе сел Кална и Црвена-Ябука. Товарищи узнали, что группа болгарских офицеров, переброшенная самолетами из Москвы, ищет связи. Это очень обрадовало командование отряда, и бай Пешо первым выразил желание встретить их и проводить к отряду. Прихватив с собой бойца для охраны, он с юношеским энтузиазмом устремился в дорогу, с тем энтузиазмом, с каким он брался за любое порученное ему дело — от самого малого до самого крупного. Бай Пешо чувствовал приближение решающего часа. Он отдавал все силы тому, чтобы стрелка часов быстрее добралась до верха циферблата. Этим объяснялся и тот порыв, с каким он отправился на встречу с товарищами из Москвы. Ему хотелось перелететь через Выртоп, дать простор своему сердцу, которое долгую череду лет — начиная со школьной скамьи, затем в годы учебы в университете, в тюрьме и концлагере — билось ради того дня, того часа, когда с высокой трибуны можно будет со вздохом облегчения сказать: «Здравствуйте, свободные люди! Фашизм разгромлен!..»

Но в этом своем радостном полете бай Пешо угодил в засаду. Злобный враг нацелил на него смертоносный огонь. Перестало биться гордое сердце революционера, дотоле не знавшее усталости, угас юношеский задор, всегда светившийся в его глазах. Так погиб бай Пешо — на самом пороге свободы.

Весь день товарищи не знали о его судьбе. Они представляли, как он обнимает старых революционеров, много лет назад вынужденных покинуть родину, как пламенно говорит о близкой победе, и в глубине души завидовали его счастью. И вдруг эта ошеломляющая весть о смерти бая Пешо… Молнией распространилась она от бойца к бойцу, от села к селу. До чего же всем хотелось, чтоб оказался обманщиком сапожник из Калны, который принес эту весть!..

Московские товарищи долго ждали в одном из домов села Добро-Поле. Хотя они знали обо всем происходящем до мельчайших подробностей, их беспокоило, что не появляется наш представитель.

Пройдя через огонь Сентябрьского восстания 1923 года, они, после его разгрома, нашли убежище в великой Советской стране. И там, за тысячи километров от родины, в их сердцах продолжал гореть огонь борьбы за свободу людей труда. И когда работали, и когда обучались грамоте, и когда участвовали в борьбе русских рабочих и крестьян против спекулянтов и мошенников, и когда вместе с советскими друзьями строили новые города, создавали новую индустрию и новую жизнь, и когда спорили об идеологических позициях Болгарской коммунистической партии, — они учились, росли и зрели для родины.

Годы над нашей порабощенной родиной тянулись медленно. Некоторые из этих скромных людей не раз пробирались через строго охраняемые фашистами границы Болгарии, позабыв об опасности для жизни, под чужим именем колесили они по дорогам нашей страны, по ее городам и селам, во имя того, чтобы оставался жив дух Сентября, чтобы развеялась непроглядная ночь, опустившаяся на Болгарию. Однако не все могли делать это. И это не зависело только от их желания.