Не так давно - [264]

В селе Драинцы жил толстый трактирщик, который здорово наживался, спекулируя на черном рынке. К тому ж он был страшный развратник и, пользуясь тяжелым положением односельчан, всегда мог за килограмм сахара или риса выбрать себе самую красивую молодайку или девушку. Пресытившись ими, набрасывался и на девочек. Жители села ненавидели этого гнусного мерзавца и только у нас и надеялись найти на него управу. А кто ж, в самом деле, еще мог положить конец его мерзостям? Власти? — Да они ему только потакали. Полиция? — Так он с ней сотрудничал, вместе с полицаями и бесчинствовал.

Как-то вечером товарищи, которых мы послали покарать мерзавца, постучались в один из окраинных домов села. Открыла им бедно одетая женщина. Сначала она испугалась, а потом, узнав, что перед ней партизаны, разоткровенничалась, рассказала обо всем, что тяжким грузом лежало у нее на сердце.

— Взгляните вон на дитя, — показала женщина на четырнадцатилетнюю девочку, понуро пристроившуюся возле очага. — Вчера над ней надругался наш трактирщик. Что теперь делать, куда деваться? Я и за мать, и за отца в этом доме. Прошу, избавьте нас от этой гадины, выгоните его куда подальше! Все село вздохнет с облегчением.

— Кто может показать нам его дом? — спросили товарищи.

— Да я же и покажу, — с готовностью ответила женщина. — Только его сейчас нет дома. Он в другом месте.

Она провела товарищей к нарядному домику на другом конце села.

Окна в домике — темные. И вокруг, и внутри его — тихо. Луна только всходила.

Товарищи велели женщине держаться в сторонке, а сами перекрыли все пути, по которым мог бы убежать трактирщик. Потом постучали в дверь — никакого ответа. Постучали еще, потом еще раз. Изнутри раздался бас:

— Кто там?

— Свои, пришли за кожами.

— Давайте утром, я только что лег.

Он подумал, что это и в самом деле торговцы кожами, которых ждал уже несколько дней.

— Открой, мы тебе передадим кое-что, а насчет кож поговорим завтра, — настаивали наши, приготовившись схватить его еще в дверях.

Трактирщик зажег лампу, полуодетый прошлепал к двери, щелкнул замком. Дверь отворилась. Товарищи набросились на него, он сопротивлялся, но им удалось схватить его за руки, заломить их за спину, связать. Вдруг на товарищей, будто тигрица, накинулась полуголая красивая женщина со смолисто-черными косами. Она умоляла наших отпустить его. Когда товарищи прочли ему приговор, его ударило в дрожь, он проговорил:

— Расстреляйте меня где-нибудь в другом месте. Не делайте этого здесь, в чужом доме.

Когда селяне узнали, что он наказан, будто гора у них с плеч свалилась.

Так вот благодаря нашей осведомленности от нас не мог укрыться даже хорошо законспирированный враг. Крестьяне часто удивлялись этой нашей осведомленности и все выискивали повод спросить нас, откуда мы все знаем.

Были мы как-то в селе Слишовцы. Зашла речь о происках врагов, о том, кто из них и что именно говорит против нас. Один старик не утерпел тогда, спросил:

— Откуда вы это узнаете, что говорят против вас?

— От народа, — ответил Денчо.

Ответ не удовлетворил старика, он продолжал выпытывать, как доходят до нас эти сведения.

— Вот как, — серьезно начал Денчо. — Есть у нас последняя новинка — советская радиостанция. Она может уловить даже самые тихие разговоры, которые ведут между собой люди. Через нее же устанавливаем и имена этих людей.

Старик принял все за чистую монету. Восхищенный хитрой машиной, он даже зажмурился.

— Надо же… Ну тогда никому от вас не укрыться!.. — заключил он, почесывая затылок.

— Никому, дед, никому. Враг вот у нас где, никуда ему не деться. Радиостанция будто дрессированная ищейка. Стоит кому-нибудь сказать плохое про партизан, она уже напала на его след.

— Ну и ну, — поражался старик. — Кто ищет черта, тот его всегда найдет. — Повернувшись к нам, он сказал: — Приструните этих ворогов, ребята, иначе не видать нам покою.

— Все гады уже на примете, дед. Скоро предстанут перед судом народа, ответят за свои преступления, — заключил Денчо.

* * *

Особо хочу остановиться на политических акциях, которые отряд провел в селах Реяновцы, Цигриловцы, Бохова, Лешниковцы, Верхняя Мелна, Слишовцы, Бераинцы, Радово, Извор и других. Эти акции вылились в демонстрацию дружбы между партизанами и народом. Она нашла проявление не только в том, что местные жители охотно посещали устраиваемые нами собрания, но и в сотнях крестьянских подписей под резолюциями, адресованными фашистскому правительству.

«Мы не можем дольше терпеть такое положение, — заявляли, к примеру, жители села Радово. — Готовы все силы отдать борьбе за немедленное изгнание немцев из нашей страны, во имя союза с братским советским народом, за вывод болгарских войск из Югославии и Греции. Мы полностью поддерживаем борьбу Отечественного фронта, направленную на свержение фашистской власти и установление нашей, народно-демократической власти, которая одна лишь может обеспечить нашу свободу и независимость».

Подобные резолюции подписывали крестьяне почти всей околии и, не опасаясь за последствия, направляли их правительству.

Одновременно с агитационной работой среди населения, нацеленной на развитие его активного и массового сопротивления властям, мы провели набор в отряд новых бойцов. На призыв партии и РМС откликнулись молодежь сел Долга-Лука, Ранилуг, Ярловцы, Слишовцы, Туроковцы. Видрар, Горочевцы и других. Товарищ Крыстан Крыстанов привел в отряд четверых красноармейцев, бежавших из фашистского плена. Их появление в бригаде стало для партизан радостным событием, вновь показало, насколько сильна у наших людей любовь к советскому народу.