Не так давно - [265]

Память о них — Павле Михайловиче, Федоре Бурейко, Николае Матвеенко и Владимире Васильевиче — всегда жива в сердцах бойцов и командиров Трынского отряда.

* * *

Возрождение отряда весьма обеспокоило трынские власти. Они понимали, что он создаст им немало забот, что какие бы силы против него ни бросить, при той поддержке, которую он получает от населения, разгромить его будет невозможно. Это признавал и трынский полицейский начальник в письме своему шефу в Софию.

«Военные акции, предпринятые в мае и июне сего года против нелегальных коммунистических функционеров, — говорилось в этом письме, — в известной степени ободрили население Трынской околии; некоторые жители стали проявлять лояльность к властям, т. е. оказывать необходимую поддержку, полагая, что эта банда будет полностью уничтожена; вообще уважение к власти начало восстанавливаться. Однако недавнее появление в пределах околии главарей Славчо и Денчо снова вызвало у населения беспокойство и страх; уважение жителей к властям исчезло, обратившись полностью к нелегальным.

Вернувшиеся главари разбойничьих банд вдохнули веру в своих единомышленников; последние с еще большим энтузиазмом начали действовать по осуществлению планов подпольщиков».

В другом письме полицейский начальник отмечал:

«…Замечено, что все жители, состоящие в Болгарском земледельческом народном союзе, явно начали симпатизировать нелегальным. Объясняется это тем, что в Отечественный фронт разрешено вступать не только коммунистам, но и представителям всех партий. В последнее время мы столкнулись с фактами, когда на нелегальное положение переходят люди, которые никогда не придерживались левых взглядов.

Учиненные нелегальными убийства и разрушения населением комментируются в пользу подполья. Население готово перейти на его сторону».

А дальше полицейский начальник делает еще более откровенное признание:

«Мы чувствуем себя бессильными, поскольку массы не за нас. Причина этого в том, что наши действия направлены против всех ятаков, т. е., по сути дела, против всего трынского населения, за незначительным исключением.

В 1943 году возглавляемое мной управление раскрыло несколько конспиративных явок, а в этом году — ни одной. И вовсе не потому, что мы бездействуем. Мы просто не располагаем необходимыми сведениями, а получить их неоткуда, поскольку все население не с нами, а с ними».

В заключение полицейский начальник, вовсе уж расписываясь в собственной беспомощности, просит вышестоящую инстанцию прислать как можно скорее и возможно более крупное подразделение жандармов специально для Трынской околии.

«Потому что, — заявляет он, — могу утверждать со всей определенностью: если своевременно не принять мер, она станет одной из наиболее опасных для власти околий, что впоследствии повлечет за собой большие жертвы».

Для всех этих опасений полицейский начальник имел основания. Власти полностью утратили авторитет у населения. Их политика, для разоблачения которой партизаны не жалели сил, не получала никакой поддержки. Кому было не ясно, что болгарские правители служат вовсе не народу, а Гитлеру, что реквизиции проводятся в интересах германской армии, что царские войска защищают не интересы народа, а интересы фашистской Германии и болгарских капиталистов, что Отечественный фронт — единственная сила, которая отстаивает свободу и независимость болгарского народа, а партизаны — ее вооруженный кулак.

Кто в Трынской околии не чувствовал бессилия администрации, когда старосты, подчиняясь нашему приказу № 13, немедленно подавали заявления об отставке. Кто не видел, как административные органы в селах выполняли распоряжения не управляющего околией, а партизанских командиров. И кто не замечал непрерывного упрочения авторитета комитетов Отечественного фронта, которые охватывали все большее число сел.

Результатом чего было все это? Результатом правильного курса партии, возглавлявшей Отечественный фронт и его вооруженные силы — партизанское движение. Это было результатом целеустремленной работы партийных и молодежных деятелей, активных действий партизанских отрядов и бригад, побед Красной Армии, которые воодушевляли борцов на скорейшее освобождение родины.

* * *

В мае, когда обе бригады покинули пределы Трынской околии, в жизни городской организации произошли перемены. Озверевшие фашисты арестовали товарищей Арсо Рашева, Тодора Вангелова, Сотира Тодорова, Апостола Джерекарова, Стояна Якимова, Асена Кятова, Митко и Васила Джерекаровых, Иосифа Восковарджиева и других. Часть арестованных была затем выслана, часть — выпущена из-под стражи. В числе последних оказались Стоян Якимов, Арсо Рашев, Апостол Джерекаров, Тодор Вангелов и Сотир Тодоров. 17 июля все они, за исключением Якимова, получили повестки: им надлежало явиться в «черную роту» в село Бояна под Софией. Эта «черная рота» была чем-то вроде штрафного подразделения, куда фашисты направляли прогрессивно мыслящих людей, таким образом обезвреживая их.

Узнав об этом, член комитета Стоян Якимов тотчас разыскал товарищей и предупредил, чтоб они ни в коем случае не ехали в Бояну. Одновременно в окрестностях города он встретился со связным отряда. К сожалению, упомянутые выше товарищи и на сей раз не нашли в себе смелости. Оставшись глухими к голосу партии, они собрали вещи и добровольно отправились в фашистский плен. Таким образом, мы вторично испытали разочарование, вызванное нерешительностью тех трынских товарищей, которые предпочли стать жалкими игрушками в руках врага, а не партизанами, борцами за свободу народа.