Не так давно - [176]
Когда все закончилось благополучно, Денчо отдал приказ уходить из села. Дозорные двинулись к селу Уши, за ними на определенном расстоянии шли основные силы.
Попутно штаб получил сведения о том, что полиция и войска совершают перегруппировку в самом широком масштабе, а в районе села Уши и других окрестных селах находятся полицейские части. В создавшейся обстановке командование отдало приказ, чтобы интенданты зашли в одну-две махалы, бесшумно собрали еду и ждали отряд.
Так и сделали. Бойцам выдали скромный завтрак, они перекусили, отдохнули и к полуночи, обойдя стороной Уши, направились к селу Средорек, расположенному северо-западнее треклянской полицейской базы.
В Средорек отряд прибыл к девяти часам. Находясь вне опасности, партизаны почувствовали себя свободней и запели. Учащиеся прогимназии были в это время на занятиях. Услышав наши песни, они столпились у окон и выбежали во двор, громко приветствуя народно-освободительные войска. «Да здравствуют партизаны, да здравствуют партизаны!» — неслось со всех сторон.
Разволновались и взрослые. На улицу вынесли еду, воду и, не боясь полиции, встречали и провожали партизан, как самых дорогих и уважаемых гостей.
Все это так тронуло нас, что закончив «Марсельезу», мы с еще большим подъемом запели партизанский гимн:
Уже прошли партизаны, стихли последние слова песни, но ученики еще долго стояли у окон и во дворе. Потом они подхватили напев, и долго вслед уходящей колонне неслась бодрая партизанская песня. Этот день превратился в праздник. Детям, конечно, было не до уроков, но зато на всю жизнь запомнили они эту боевую партизанскую песню. На всю жизнь запомнили и это героическое время.
Приближались Драгойчинцы, отряд снова вступал на трынскую территорию. Это село было знакомо Денчо своим антипартизанским настроением еще с осени 1943 года. Поэтому он вызвал дозорных и дал им специальные инструкции как по разведке, так и по обезоруживанию сельской стражи. Кроме того, он усилил на несколько человек группу дозорных, а после этого предупредил одну из групп, чтобы она была готова при первых же выстрелах сразу прийти на помощь.
Дозорные серьезно отнеслись к поставленной задаче. Они внимательно осмотрели все впадины и заросли, все шалаши и дома за селом, а вступив в него и заметив какое-то движение, рассыпались цепью. Сразу же из села послышались выстрелы винтовок. «Общественная сила» уже была готова к отпору, но скоро победно застрочили наши пулеметы, и от сопротивления «общественной силы» не осталось даже воспоминаний — они просто разбежалась в разные стороны. Местный архив был сожжен во второй раз, а отряд направился к селу Шипковица.
Быстрое продвижение отряда и диверсия, проведенная мной, Георгием Аврамовым и Раденко Видинским в селе Косово, спутали карты полиции и войск, помешав им догнать нас и навязать невыгодный бой. Войска, следовавшие за отрядом, отошли от реки и направились в Косово, где они, конечно, уже не нашли отряд, а затем двинулись к Нижней Мелне, чтобы пересечь там дорогу где-то около Кровавого Камня — узловой высоты, контролировавшей дороги между селами Шипковица, Нижняя Мелна, Кышле и Колуница, — и поставить нас в безвыходное положение. Идея противника занять Кровавый Камень и устроить в нескольких местах крупные засады была довольно хорошо обдумана в тактическом отношении, однако Денчо, Дичо, Балканский и Кортенский противопоставили ей свою идею. Они решили опередить противника и устроить засады на основных путях, ведущих к Кровавому Камню и Шипковице.
Большое значение для осуществления этого плана имело географическое расположение Шипковицы и хорошее отношение крестьян к партизанам. Шипковица занимала юго-восточную часть хребта, тянущегося от Кровавого Камня и преграждавшего дорогу к Нижней Мелне из Божицы и Босилеграда, а шипковчане были полностью на нашей стороне. За то, что мы им возвратили реквизированный фашистами хлеб, они платили нам радушием и готовы были ради нас пойти в огонь. Денчо здесь был всем как родной. Особенно любили его старушки. Детишки, организовав боевую группу, уже выучили все партизанские песни. Только показывались партизаны, как детишки по специальному сигналу собирались за селом и дружно встречали их, пристраивались к колонне и с песнями входили в село в составе отряда.
Впереди колонны шел Денчо. С большими усилиями бойцы преодолевали глубокий снег. Если осенью расстояние от Драгойчинцев до Шипковицы отряд проходил за один час, то сейчас не хватило и двух. Все лощины, через которые нужно было проходить, были засыпаны доверху, а на поворотах выросли громадные сугробы.
Колонна приблизилась к Шипковице, когда уже стемнело. Люди уже разошлись по домам — одни ужинали, у других собирались веселые посиделки. Низенькие домики едва виднелись из-под снега. Они сливались с сугробами, и только черный дым показывал их местонахождение.
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.
«Рассуждения о Греции» дают возможность получить общее впечатление об активности и целях российской политики в Греции в тот период. Оно складывается из описания действий российской миссии, их оценки, а также рекомендаций молодому греческому монарху.«Рассуждения о Греции» были написаны Персиани в 1835 году, когда он уже несколько лет находился в Греции и успел хорошо познакомиться с политической и экономической ситуацией в стране, обзавестись личными связями среди греческой политической элиты.Персиани решил составить обзор, оценивающий его деятельность, который, как он полагал, мог быть полезен лицам, определяющим российскую внешнюю политику в Греции.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.