Не так давно - [169]
В Раснике мы расстались с баем Владо. Дальше его сопровождала Иванка Пешева — дочь бабушки Эрины из Софии, — а я остался в селе. Здесь я должен был дождаться товарищей из отряда и встретить новую группу подпольщиков из столицы.
ДЕЙСТВИЯ РАДОМИРЦЕВ
В эти дни в Радомирской околии тоже кипела огромная организационная и агитационная работа. Товарищи Славчо и Иванка обошли десятки сел, встречались со многими членами партии и РМС, читали и перечитывали циркуляр ЦК партии, убеждали колеблющихся и воевали с оппортунистами. Труднее всего было убедить некоторых, только что возвратившихся из тюрем и лагерей товарищей. Они считали, что хоть там и плохо, но все-таки вероятность остаться в живых больше, чем в партизанах. К тому же семьи их не подвергались бы преследованиям и крыша над головой осталась бы целой. Вот почему они горячо отстаивали теорию выжидания, а в некоторых случаях даже выступали против партийной линии.
Товарищи из села Ярджиловцы — Кольо-сапожник, Райчо Божилов, Стойчо Кузев и Лозан Рангелов — упорствовали, что было сил. Они предпочитали скорей попасть в лагерь или в царскую армию, чем отправиться с товарищем Радомирским, хотя не раз делили с ним в тюрьме и радость, и горе.
Большой спор возник между молодежью и старым членом партии из села Друган Евлогием Агаиным (Дамяном). Товарищ Агаин на словах соглашался с линией партии, а на деле проявлял удивительное колебание. Дамян был полностью солидарен с учителем Киро Василевым из села Долна-Диканя, который безоговорочно осуждал борьбу, оправдывая свою точку зрения недостатком оружия, плохой погодой и т. д. Хотя позже они оба отказались от этих рассуждений и сами себя осудили, все-таки глубоко в душе Василева осталось жить «нет», которое до конца не позволило ему стать партизаном. Дамян в этом отношении скоро изменил свои взгляды.
Товарищ Евлогий Алексов из села Кондофрей также не поддерживал зимнюю мобилизацию, и хотя позже он согласился с нами, в этот решительный момент его настроение повлияло на товарищей из сел Друган, Кондофрей и Долна-Диканя, и они отложили свой уход в партизаны до весны. Сам он собирался уйти в подполье в мае и на деле осуществлял свою «теорию».
В селе Извор ответственный за партийную группу, поняв, что молодежь села готовится уйти в партизаны, прикинулся больным и уехал в Кюстендил. А Райчо Долапчийский, услышав, что партизаны провели операцию в селе, с ревом кинулся к Славчо:
— Ой-ой, ребята, что же вы наделали, куда мы теперь денемся с Георгием Стойчевым? Ведь нас прибьют эти сволочи.
— Идите к нам, — спокойно ответил Славчо Радомирский и вышел.
И все-таки эти люди были в меньшинстве. Они терялись в огромной массе преданных партии и народу мужчин и женщин, юношей и девушек. Лучшие члены партии, высоко сознательные товарищи сразу же после первой встречи со Славчо Радомирским включились в борьбу, среди них были Сергий Спасов, Фотев, Васил Благоев, его жена Вера и дочь Тимка, Асен Андонов, Георгий Граовский и Александр Петрунов (Сандо) — все из Радомира. Фотев и Сергий, несмотря на то, что за каждым их шагом следила полиция, ни минуты не колебались и мужественно выполняли поставленные перед ними задачи. Квартира Благоева непрерывно посещалась подпольщиками, но ни он, ни его жена никогда даже не нахмурились. В его доме писались листовки, предупреждающие письма фашистам, жена и дети Благоева распространяли их и никогда даже не подавали вида, что им страшно.
Велко Фарашки из села Друган не был членом партии, но проводил очень полезную работу. Под видом продавца семян он спокойно объезжал села и договаривался о встрече ответственных за секторы со Славчо Радомирским.
Однажды вечером Славчо Радомирский, Иванка и Евлогий Агаин заночевали в сарае у Велко. Рано утром, до рассвета, кто-то приблизился к дверям, тихо открыл их и вошел, но, увидев людей, задрожал и чуть не упал от страха. Только заметив Славчо, который не был ему знаком, он вместо того, чтобы испугаться еще больше, опомнился и сказал:
— Лежите, лежите, — и, потихоньку пятясь, вышел.
— Кто это? — беспокойно спросил Славчо хозяина.
— Мой отец, — ответил Велко. — Ничего страшного, я ему сейчас скажу, что вы торговцы семенами, и он поверит, — успокоил его Велко.
— Э-э, а чего он ищет в это время в сарае?
— Сено ворует, отделились мы от него, и он смотрит на мое сено, как на чужое. Не беспокойтесь.
В селе Извор молодежь была охвачена революционным подъемом. Здесь была сильная организация РМС. Она вовремя осведомляла своих членов о решениях ЦК партии и ЦК РМС, твердо следуя установленной линии. В ответ на директиву партии Станко Лазов, Крум Симеонов, Станко Пенев, его брат Киро, Борис Манов, Киро Станимиров, Ангел Крумов, Алексий Станоев и Борис Михайлов один за другим заявили, что готовы идти в отряд.
В селе Елов-Дол к группе присоединились Славчо Лазов, убежавший из войсковой части в Казанлыке, Станимир Георгиев Ников из Кленовика, Методий Милушев и Евлогий Агаин из Другана, Александр Ивчев из села Дрен и Йордан из Сиришника. Сейчас вся эта группа вместе со Славчо и Иванкой насчитывала семнадцать человек.
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.
«Рассуждения о Греции» дают возможность получить общее впечатление об активности и целях российской политики в Греции в тот период. Оно складывается из описания действий российской миссии, их оценки, а также рекомендаций молодому греческому монарху.«Рассуждения о Греции» были написаны Персиани в 1835 году, когда он уже несколько лет находился в Греции и успел хорошо познакомиться с политической и экономической ситуацией в стране, обзавестись личными связями среди греческой политической элиты.Персиани решил составить обзор, оценивающий его деятельность, который, как он полагал, мог быть полезен лицам, определяющим российскую внешнюю политику в Греции.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.