Не так давно - [129]
Агаин был одним из активных ремсистов Радомирской околии. Около года он скрывался в тамошних селах и теперь пришел к нам поучиться опыту партизанских боев, а потом, как мы договорились со Славчо Радомирским, ему предстояло вернуться в околию, чтобы продолжить там работу по организации молодежи.
Несмотря на то, что Славчо Радомирский пробыл в их крае всего около месяца, проделанная им за это короткое время работа была значительной. Он не только наладил каналы для перевода подпольщиков в Трынский отряд, но и активизировал ряд партийных организаций в Радомирской околии.
Старые боевые традиции «Радомирской республики» теперь были снова взяты на вооружение. Товарищ Стоян Стоилов из села Мурено сохранил у себя пулемет, постоянно рискуя быть выданным полиции бывшими однополчанами. Встретив Славчо, он искренне обрадовался. Передавая пулемет, товарищ Стоилов сознавал, что исполняет партийный долг и что этот пулемет вызовет огромную радость у партизан. Откликнулись и товарищи из села Сириштник. Узнав, что Славчо Радомирский нелегально находится в селе, они собрались и пошли к нему, им не терпелось услышать голос партии. В его родном селе Елов-Дол было проведено такое же партийное собрание.
В Батановцах Славчо установил связь со старым и испытанным товарищем Георгия Димитрова Лазо Гребенаром, который, несмотря на свои шестьдесят лет, с энтузиазмом говорил:
— Работайте смело и осторожно, товарищи. Сейчас только и работать. Враг должен быть уничтожен. Ничего, что я уже старик, я еще помогу вам. Приходите, не забывайте меня!
В селе Другая Славчо встретился с Евлогием Агаиным, подпольщиком, отвечавшим за партийную работу в шести селах. Евлогий Агаин был двоюродным братом Асена Агаина. Местные организации вели под руководством Агаина нормальную партийную жизнь. Затем Славчо отправился в село Извор. Здесь он встретился с ремсистами Борисом Кацаровым, Станко Андоновым и Катей Ивановой, информировал их о происходящих событиях, рассказал о том, что в Трынской околии действует партизанский отряд. Это вдохновило молодежь, но колебания старших товарищей все еще сказывались. Кацаров вначале даже отказался принять возложенную на него обязанность по сбору продуктов, не решался вести агитацию в пользу партизанского движения, но впоследствии он преодолел свою нерешительность и работал хорошо.
Хорошо отнесся к Славчо старый член партии из села Земен Манасий Цеков. Он обещал в ближайшее время собрать и оформить партийную группу из пяти-шести человек.
В селе Дивля ему тоже удалось связаться с коммунистами и провести собрание. Здесь показал себя трусом учитель Симо, который обещал прийти на собрание, но не явился.
Неблагоприятным оставалось положение в Радомире. Здесь, как и в Трыне, люди были напуганы полицией, им всюду мерещилась слежка. Этот страх товарищи из Радомира немного позже сумели изжить и включились в активную организационную и политическую работу.
Последние акции отряда взбесили врагов. Полиция, как мы и предполагали, перебросила все свои силы в район сел Шипковица и Драгойчинцы. А мы в это время подходили к руднику «Злата», и от нашего лагеря до рудника теперь было не более одного перехода.
Ночью снова пошел мокрый снег, дороги развезло, одежда на партизанах вымокла. Проходя через махалу Попов-Дол в селе Горочевцы, я и Денчо отправились за новостями к баю Нако, с которым нас недавно познакомил Петр Станимиров. Этот человек вначале не внушал мне доверия. Опасливый, он постоянно тревожился то о своей семье, то о доме: так и хотелось послать его ко всем чертям вместе с домом, но я терпел, надеясь, что он одумается. В этот раз он встретил нас сердечно. В нем уже не было того страха, который мне запомнился.
Насколько простиралась его осведомленность, в близлежащих селах полиции не было, а это требовало, чтобы мы не мешкали с нападением, пока полиция находится далеко от нашего объекта.
По дороге к руднику мы должны были пройти через село Эрул и взять с собой бая Васила. Он был у себя дома. Как рабочий рудника, бай Васил хорошо знал его расположение. Знал, где находится охрана, телефон, дирекция, касса, где живет администрация, одним словом, все, что нас интересовало. С его помощью мы составили план, а когда приблизились к руднику, то ненадолго остановились, и я познакомил с планом каждого бойца. Кроме обычной, другой охраны на руднике не было.
Внезапность нападения помогла вполне успешному завершению акции. Пять полицейских, охранявших рудник, были обезоружены и заперты в караульном помещении. На руднике были взяты большие трофеи, в том числе три лошади, сто семьдесят тысяч левов деньгами, пишущая машинка, бумага, золотые и серебряные пробы, пять винтовок, пять пистолетов и много патронов. Когда рабочие ночной смены узнали, что пришли партизаны, они оставили работу и окружили нас — им хотелось услышать от нас новости. Они внимательно слушали, впитывая каждое слово, как промокательная бумага чернила.
Мы намеревались вывести из строя и машины. Однако рабочие с этим не согласились. Они считали, что если остановятся машины, их уволят, а это для них и их семей повлечет за собой голод и еще большую нищету. Несмотря на то, что мы придерживались другого мнения, решено было не трогать машины, чтобы не вызвать недовольства рабочих. Продовольственный магазин, где рабочие получали продукты, также продолжал функционировать.
Филипп Филиппович Вигель (1786–1856) — происходил из обрусевших шведов и родился в семье генерала. Учился во французском пансионе в Москве. С 1800 года служил в разных ведомствах министерств иностранных дел, внутренних дел, финансов. Вице-губернатор Бессарабии (1824–26), градоначальник Керчи (1826–28), с 1829 года — директор Департамента духовных дел иностранных вероисповеданий. В 1840 году вышел в отставку в чине тайного советника и жил попеременно в Москве и Петербурге. Множество исторических лиц прошло перед Вигелем.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Анна Евдокимовна Лабзина - дочь надворного советника Евдокима Яковлевича Яковлева, во втором браке замужем за А.Ф.Лабзиным. основателем масонской ложи и вице-президентом Академии художеств. В своих воспоминаниях она откровенно и бесхитростно описывает картину деревенского быта небогатой средней дворянской семьи, обрисовывает свою внутреннюю жизнь, останавливаясь преимущественно на изложении своих и чужих рассуждений. В книге приведены также выдержки из дневника А.Е.Лабзиной 1818 года. С бытовой точки зрения ее воспоминания ценны как памятник давно минувшей эпохи, как материал для истории русской культуры середины XVIII века.
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)