Но и жить им в этом городе могут спокойно не дать. Особенно после уходя отсюда Алтынай.
— Я закончил, — Актар тяжело усаживается на каменный бортик фонтана. — Не нашли… кто-то ловко умеет прятаться.
— Ты о судье или…? — Алтынай заинтересованно отрывается от созерцания водной глади, намекая на того «марафонца», которого мы уже раз не догнали по пути сюда.
— А об обоих сразу. — Актар дышит тяжело; видно, годы всё же берут своё. — Мы сделаем всё, что надо, но я сейчас не понимаю, с чего надо начинать их разыскивать.
— А ты? — Алтынай требовательно смотрит на меня.
— Вообще-то, у тебя появляется одна очень плохая привычка. В каждом сложном случае рассчитывать на кого-то, помимо себя, — ворчу. — А надеяться в жизни можно только на себя! Рассчитывать на кого-то — грубая ошибка…
— Мудрые слова, — серьёзно кивает Актар. — Но это и правда, и неправда одновременно. Во-первых, она женщина. Которой, по всем и любым законам, допустимо надеяться ещё и на своего мужчину, либо на отца, либо на брата.
— Вот когда заведёт себе этого самого мужчину — пусть надеется! — начинаю закипать.
Актар, из каких-то там своих «лучших» побуждений, сейчас срывает мне весь воспитательный эффект.
С моей точки зрения, Алтынай в этом «турне» сделала сразу несколько ошибок, от которых лично я её предостерегал.
Когда-то, ещё в бытность пацаном т а м, я не особо слушал родителей. Причём досадовал в основном отец:
— Порвал новые брюки? А ведь я говори-и-и-ил, не на-а-адо кататься на той горке в новой одежде…
— Подрался с цыганами? А я предлага-а-а-ал, учи их язык! Ты в той компании не будешь своим, пока не понимаешь всего, о чём идёт разговор…
— Разбил новую игрушку? А ведь я предупрежда-а-ал, она тяжёлая; не надо ею играть над камнями…
В какие бы неприятные ситуации по детству я ни попадал, отец всегда оказывался прав в том плане, что он меня предостерегал. Аккурат от того, во что я в итоге вляпался.
Сейчас, конечно, об этом смешно говорить. Но тогда я его слов «…а ведь я предупрежда-а-а-л!..» боялся больше, чем всего остального мира вместе взятого.
Каюсь сам перед собой. В те годы, по недомыслию, у меня возникали желания не раз и не два: взять большую сковородку с кухни, что на длинной ручке… размахнуться — и… Прости, батя.
Причём в детстве, представляя себе эту сцену в ярких красках, я почему-то видел его в роли героя мультфильма: вылетающего спиной вперёд; через разбивающееся мелкими осколками окно; так, чтоб только пятки в окне сверкнули.
Сегодня мне очень стыдно за те свои мысли. А отца я потом много раз с благодарностью вспоминал уже в других ситуациях, в других странах и по другим поводам… Гораздо более серьёзным, чем порванные на горке штаны.
Смешно, но не обзаведясь своими детьми ни там, ни тут (если не считать погибших детей Атени), я сейчас буду выступать в роли своего бати.
— Актар, извини, если скажу грубость. Ты сейчас учишь её тому, что ей может сослужить очень плохую службу. — Выныриваю из некстати нахлынувших воспоминаний. — Ей несказанно везёт. Все последние месяцы — несказанно везёт, начиная от того момента, как мы первый раз встретились.
Деликатно не напоминаю, чьи соплеменники стали тому причиной.
— А ты ей в голове закрепляешь ту мысль, что на везении можно строить какие-то расчёты, — продолжаю такую очевидную (с моей точки зрения) мысль.
— Ну да, — недоумённо поднимает на меня глаза пуштун. — На всё Воля Аллаха, и ничто да не случится без Воли Его, нет?
— Гхм… — сходу не нахожусь, что ответить. — Давай ты сейчас просто помолчишь?! — крайне невежливо прошу того, кто раза в два старше этого тела.
Актар в ответ беспардонно ржёт, а Алтынай выбирается наконец из фонтана.
— Ты бываешь невообразимо глуп там, где можешь себе это позволить, — говорит она мне свой очередной ребус, успокаивающе похлопывая напрягшегося Актара по спине. — Поверь, я смогу найти в жизни того, на кого смогу надеяться помимо себя. И да, помощь Аллаха тоже никто не отменял.
— Ну, знаете… на это даже не знаю, что вам сказать, — снова сдерживаюсь, на сей раз — чтоб не плюнуть прямо в фонтан. — По судье всё просто. Первое. Собрать совет старейшин, либо суд из троих знающих и уважаемых людей. Желательно из пашто. Поручить им проверку его дел за последний год, они в здании суда. Всё, что они нароют — его обвинение. Это формальный повод сделать с ним всё, что хотите.
— А найти его при этом как? — смеётся Актар.
— А это ещё проще. Объявите награду за его голову, чтоб не гоняться за ним сотню лет. Награду надо объявлять исключительно через Актара. Через него же нужно оставить у уважаемых людей этого города аванс — половину суммы награды.
— Не спорю, но пока не понимаю всего полностью, — хмурится Актар. — Зачем?
— Во-первых, этот добровольный охотник может быть ранен. Во-вторых, ему для погони либо поимки может потребоваться снаряжение либо помощь, в том числе в преследовании по чужой стране, если судья рванёт, например, в Иран…
Делаю паузу, давая Актару время на осмысление (Алтынай, судя по загоревшимся глазам, всё поняла сразу).
— Ещё одно. Более всего, в этом случае стоит надеяться из всех общин именно на пашто, согласен? — жду подтверждающего кивка
