На это, по воспоминаниям Нурислана, требовалась целая технология. Неужели туркан её сюда притащили?
Вообще-то, собрания важных людей (в форме Совета Города) из большинства своих разговоров тайны не делали. И тот же Нурислан знал, что мясной ряд и белуджи, вместе с Ордой, проводят какие-то опыты и по заготовке, и по длительному хранению рыбы и мяса, как один из пунктов этой самой борьбы с возможным голодом.
Уже один факт подобных изысканий местных жителей попадал под целый список должностных инструкций Нурислана.
Обсудив с напарником всё происходящее, они как-то не сговариваясь решили: надо запастись доказательствами и двигать в Столицу.
Как ни парадоксально, но именно от этой рыбы исходила основная угроза существующему порядку.
Правда, только её образцы и удалось добыть. Уже по ним, в службе будет кому разбираться: сколько она хранится, какую сытость даёт, сколько народу можно прокормить одной мерой, в течение какого времени, и так далее… Ходили ещё слухи про какие-то чудные растения с севера; овощи, что ли… но те пока были в стадии выращивания и образцов добыть не удалось.
К тому же, первые пробные партии выращивались в вотчинах туркан и пашто, и соваться туда для добычи образцов на данном этапе ну никак не представлялось возможным.
Кому-то со стороны могло показаться странным идти на такие радикальные шаги из-за десятка рыбин, но этот «кто-то» не служил по ведомству Нурислана.
Тем более, к действиям подстёгивали и разгоравшееся противостояние на площади (кажется завершившееся не в пользу магов фарси), и не согласованное в Столице низложение Наместника (пусть Хан туркан формально и имел на то право). И необычная активность (и, что гораздо хуже, успешность) Совета Города.
И момент был очень подходящим. Не смотря на дикость, караульная служба теми же туркан и пашто была поставлена весьма прилично для дикарей.
Что обновлённая Стража Города схлестнётся с отрядом фарси и их магами, Нурислану с напарником было понятно заранее. Резон на активные действия был простым: мало ли чем закончится? Может, потом уже и не до взятия образцов будет (они же — доказательства происходящего и нарушения монополии государства на управление голодом).
Тот случай, когда надо принимать решение быстро и не бояться рисковать.
Местность напарник с Нурисланом знали неплохо. Маршрут был известен заранее, тем более что следовать по нему предстояло конными. Значит, попытки пробраться незамеченными через вотчины горных кланов пашто автоматически отпадали.
В пользу конного путешествия говорили и годы, не сделавшие здоровья Нурислана крепче. Плюс резерв мобильности, если вдруг возникнет необходимость. Плюс груз образцов, плюс какие-то свои пожитки. Хоть немного, но нажил… какие-то книги, пара ковров, серебряная посуда, деньги (золото — оно ведь тяжёлое), ещё по мелочи…
Вдруг соберётся жениться, хоть будет чем калым уплатить.
Уже удаляясь от города, в спешке оставив очень многое из нажитого, Нурислан подумал: а ведь как умно со стороны начальства, что им нельзя иметь ни жён, ни детей!
Имей он семью, мог бы и дрогнуть в сложный момент принятия решения. И остаться жить в городе, наплевав на интересы престола… Сытый, в добре, в безопасности.
Если б знал, что семья и дети тоже в безопасности и в достатке.
Из плюсов нового положения и среды обитания можно назвать необыкновенную скорость сборов в дорогу.
Для сравнения, я мысленно повеселился про себя, представив сборы на марш длиной в три — четыре тысячи километров хоть и обычной мотострелковой роты о т т у д а.
Как только принимается решение о поимке сбежавших «невидимок» (другого слова почему-то не в голову не приходит), Алтынай раздаёт команды паре парней внизу; и к тому времени, когда я оканчиваю переписку с «дядей Вальтером», уже она мне кричит с улицы:
— Ну ты скоро?.. Давай, шевелись быстрее!..
На улице обнаруживаю её саму, Актара с более молодыми земляками (все не просто из каррани, а ещё и из хеля Актара, поскольку говорят исключительно на вазири, если точнее — на махсид-вола).
Здороваюсь с новоподошедшими с соблюдением всего ритуала вежливости, после чего поворачиваюсь к Алтынай:
— А ты куда собралась? — стараюсь звучать как можно спокойнее и без эмоций.
На что она уже привычно раскрывает широко глаза, изображает удивлённый вид и вопрошает в ответ:
— А ты с кем своих «медных лбов» останавливать собрался? С городским ополчением?! Это если без нас вы ещё их догоните.
— Работа мужская. Поход сложный. Сбежавшие — не подарки. Плюс, не понятно, что у них за сюрпризы заготовлены. Судя по некоторым деталям, «подарки» вполне могут быть. Женщине там не место. — Коротко перечисляю резоны, по которым ей следует остаться дома. — Мне будет спокойнее, если ты останешься у Иосифа и присмотришь за делами тут.
— И речи быть не может, — коротко отрезает Алтынай, косясь через моё плечо на стоящих позади пуштунов.
— Они на туркане не говорят, — намекаю более чем прозрачно. — Говорит только Актар, причём весьма ограничено. Он никому ничего не скажет, правда, Актар? — на секунду оборачиваюсь через плечо, затем возвращаюсь к Алтынай. — Объяснения будут?
