Не самый тяжкий день - [4]
— Так она же добровольно… Конечно, может, девчонкам на самый передний край и не надо, но в тылу приятно их встретить.
— Ну, у тебя на уме одно — кобелиное, — возмутился Мачихин.
— Не понял ты меня, Мачихин. Просто вот поглядишь на них, и на душе легче и вроде война не такой страшной кажется.
Появилась Катя, но не одна, а с подружкой, которая, улыбаясь, показала пальцем на сержанта:
— Это твой землячок? Ничего парень.
Сержант, конечно, подскочил, опять грудь выпятил. И представился:
— Сержант Шипилов… Леонид. Для вас просто Леня, — и руку протянул.
Но девушка свою не подала, а рассмеявшись сказала:
— Боевой сержант-то… Ну ладно, Катя, я скажу, что ты земляка встретила, оставайся, а мы доделаем работу, — и ушла.
— А ты, Катя, познакомься, мы с ним вместе на передке бедовали.
Катя подошла и безразлично дала руку. Сержант долго держал ее в своей, пока она с брезгливой гримаской не вырвала ее.
— Мачихин, у вас в деревне все такие красивые? Она ж меня просто ослепила.
— Не балабонь, сержант. Не смущай девчонку. У нее и без тебя небось от мужиков спокою нет. Так, что ли, Катерина?
Катя на этот вопрос отвечать, видно, не захотела, пропустила мимо и спросила:
— Вы не голодные, дядя Федор? А то кухня тут рядом. Насчет хлеба не обещаю, а кашу повар мне даст.
— Вообще-то с утра не емши, есть маненько…
— Так я сбегаю, — живо воскликнула Катя и убежала. Сержант поглядел ей вслед и, прищелкнув пальцами, восхищенно выпалил:
— Все на месте у девочки, фигурка что надо. Пальчики оближешь!
— Ты губу-то не распяливай, не отломится. Катерина — девушка строгая, с понятиями. Я ее матушку, Марию-то, хорошо знаю. Воспитала, как надо. В случае чего она Катьку и на порог не пустит. Понял?
— Что ж, Мачихин, и помечтать нельзя? Молодой я…
— Ты о другом думай, что девоньки эти, дурешки, в самый огонь полетели. Эх, глупые, глупые…
— А мы все глупые, Мачихин. Я тоже на Дальнем Востоке один рапорт за другим писал, на фронт просился.
— Жалеешь теперича?
— Нет. Что сделано, то сделано. Не думал, конечно, что война такая будет, — вздохнул сержант.
— Думал, ать-два, вперед на запад, с барабанным боем? Так, что ли? усмехнулся Мачихин.
— Так не думал. Я же кадровый, войну представлял все же. Но не такой.
— Страшное дело война, — вздохнул и Мачихин.
Тут появилась Катя с котелком в руках, раскрасневшаяся от бега, с довольной улыбкой.
— Полный котелок! Видали? — Она победно махнула котелком. — Пойдемте, дядя Федор, с дороги, недалече полянка есть, там и поедите.
И она повела их в глубь леса, где и верно оказалась сухая поляночка. Там и присели, вынули "инструмент", то есть ложки алюминиевые, и принялись за кашу. Каша была почти горячая и масляная, умяли за милую душу.
— Как же тебя мать отпустила? — спросил Мачихин, облизывая ложку.
— А что она могла? В цепи, что ли, заковать или в амбар запереть? Небось совершеннолетняя я.
— Дурешка ты, Катя-Катерина. Война-то и мужикам невмоготу, а вам?… — И добавил, засовывая ложку за обмотку: — Спасибо за заботу, Катюша. Наелись от пуза.
— Да, да, большое спасибо, — заулыбался и сержант, и хотел было дотронуться до Катиной руки, но она спрятала за спину.
— За что благодарить, подумаешь, какое дело — котелок каши, — сказала она, окинув сержанта настороженным взглядом.
— Что-то неласковая у тебя землячка, Мачихин, — обиженно произнес тот.
— У тебя поумней слов не нашлось? На фронт же двигаются. Так ведь, Катя?
— Каждую ночь команды ожидаем. Сколько верст-то до передовой?
— Близко она, Катя. Верст двенадцать… Ну, ты расскажи, письма-то из дома получаешь? Я уж три месяца от женки — ничего.
— Получаю, дядя Федор. Последнее, когда в госпитале лежала. Беспокоится мама обо мне очень, особо после того, как на Зину похоронка пришла. Вы уж отпишите ей, что живой-здоровой меня видели.
— Конечно, отпишу, Катя, а как же… А что с отцом твоим, что об остальных пишет?
— Много похоронок в нашу деревню идет. А вот на кого, не писала, только про Зину…
— Очень Зинушку жаль… — горестно покачал головой Мачихин. — Помню ее, боевая девчоночка была, озорная… А вот Оля вроде тихоня, молчунья. А она как?
— Про нее не знаю я, — ответила Катя, но как-то уклончиво, отвернув глаза.
— Вообще-то, не бабье дело — война, — после некоторого раздумья сказал Мачихин. — Ваше дело все же рожать.
— Не то вы говорите, война же, — торопливо возразила она.
— Ну и что война? Самое то я и говорю, Катя-Катерина, — убежденно произнес он.
— Ладно, не будем об этом, дядя Федор. Рада я очень, что вас повстречала. Часть-то наша только сформирована, еще не подружилась ни с кем, а с вами, как с родным, поговорить можно.
— Ты и говори, Катюша, говори… Что, сержанта стесняешься? Так он в сторонку отойти может. Верно, сержант?
— Пожалуйста, — поднялся тот не очень-то довольный и отошел в конец полянки.
— Ну, говори, Катюша.
— Да не знаю как и сказать? Что-то страшно мне на фронт идти.
— По второму разу завсегда страшней, Катя, но ничего, надо на лучшее надеяться. Ты при полку связистка-то?
— При полку.
— Ну это, значит, не самый передок. При полку полегче, чем при роте-то или батальоне.
— Расстроила меня мать письмом своим… Непонятное письмо какое-то. Жалко мне ее очень.
Военная проза Вячеслава Леонидовича Кондратьева (1920-1993) пропитана воспоминаниями о пережитом и воссоздает мир, в котором его героям приходиться сражаться, жить и умирать.Тема повести о войне "Сашка" — сохранение нравственных основ в жестоком военном противостоянии. Главный герой — молодой солдат, вчерашний школьник, принявший на себя все бремя ответственности за судьбу Родины.
В книгу входят четыре повести о войне, авторов которых объединяет пристальное внимание к внутреннему миру молодого солдата, вчерашнего школьника, принявшего на себя все бремя ответственности за судьбу Родины.Содержание:Сергей Константинович Никитин: Падучая звезда Константин Дмитриевич Воробьев: Убиты под Москвой Вячеслав Леонидович Кондратьев: Сашка Константин Павлович Колесов: Самоходка номер 120.
В книгу вошли две повести о войне «Сашка» и «Отпуск по ранению», главный герой которых – молодой солдат, вчерашний школьник, принявший на себя все бремя ответственности за судьбу Родины.Для старшего школьного возраста.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В повести и романе Вячеслава Кондратьева читатель встретится с поколением людей, которых война лишила юности и которые в послевоенные годы вынуждены были заново приобретать навыки мирной жизни. Лихолетье опалило их, воспитало в суровой, зачастую в жестокой атмосфере. Однако они не стали грубее, равнодушнее. Их отличают непримиримость, неприятие приспособленчества, несправедливости — всего того, что было порождено эпохой, названной впоследствии сталинизмом.
Военная проза В. Кондратьева, максимально правдивая и достоверная, давно привлекла внимание читателей. В сборнике повестей и рассказов «На поле овсянниковском» — та же тема войны. Но писатель не замыкает повествование только на войне, напротив, истинная цена Победы осмысливается в книге сквозь призму послевоенного времени. И за всеми описываемыми событиями стоит добрый, мудрый, человечный человек, твердо убежденный, что самое главное завоевание в жизни — это жить без войны.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922 г. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Документальное повествование о жизненном пути Генерального конструктора авиационных моторов Аркадия Дмитриевича Швецова.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Основу новой книги известного прозаика, лауреата Государственной премии РСФСР имени М. Горького Анатолия Ткаченко составил роман «Воитель», повествующий о человеке редкого характера, сельском подвижнике. Действие романа происходит на Дальнем Востоке, в одном из амурских сел. Главный врач сельской больницы Яропольцев избирается председателем сельсовета и начинает борьбу с директором-рыбозавода за сокращение вылова лососевых, запасы которых сильно подорваны завышенными планами. Немало неприятностей пришлось пережить Яропольцеву, вплоть до «организованного» исключения из партии.
В сатирическом романе автор высмеивает невежество, семейственность, штурмовщину и карьеризм. В образе незадачливого руководителя комбината бытовых услуг, а затем промкомбината — незаменимого директора Ибрахана и его компании — обличается очковтирательство, показуха и другие отрицательные явления. По оценке большого советского сатирика Леонида Ленча, «роман этот привлекателен своим национальным колоритом, свежестью юмористических красок, великолепием комического сюжета».