Не оставляй меня, любимый! - [80]

– Не помешаю? – спросил я. – Хотите кофе?

– Какой там кофе, – отмахнулся профессор. – Я зашел в тупик. В такой тупик, в который раньше никогда не попадал. Мне кажется, что я сошел с ума.

– В чем проблема? – спросил я. – Может, я могу помочь? Я в этом не разбираюсь, но иногда взгляд со стороны…

– Хорошая новость состоит в том, что Ирине рак определенно не грозит, – перебил меня В. – Ни малейших меток, указывающих на то, что образование опухоли хотя бы возможно. И это при том, что она унаследовала от отца его генетическую особенность. У нее ярко выраженная бихроматика волосяного покрова. Она одновременно шатенка и рыжая. Не рыжеватая шатенка, а шатенка и рыжая одновременно.

– Как и Карина, – подтвердил я. – Я замечал у нее рыжинку в основном в ресницах.

– У Ирины? – уточнил профессор. – Или у Карины?

– У обеих, – пожал плечами я. – У Ирины это просто более заметно, но и у Карины среди русых волосков появлялись рыжие.

– Тогда я вообще ничего не понимаю. – В. махнул рукой, едва не опрокинув один из мониторов. – Согласно тем данным, что вы мне предоставили, Карина вообще не унаследовала бихроматизм. Но и это еще не все…

– А что еще? – насторожился я.

– Я сверил их генокод, – устало сказал В. – В общем, мой вывод такой: Карина и Ирина не только не могут быть близнецами. Они вообще не сестры.

– Разная мать? – уточнил я. – Или разный отец?

– И то, и другое, – ответил доктор. – Это генокоды абсолютно чужих друг другу людей. Вероятность того, что они родственники, – меньше шестой части процента.

Нет-нет, земля из-под ног у меня не уходила, не подумайте. Устала, наверно, бедная, с утра только тем и занималась.

– Может, доктор дал мне анализы не того человека? – спросил я. – По ошибке?

– И данные по терапии тоже? – спросил академик. – Данные по терапии относятся к тому же лицу, что и результаты анализа. И в сопроводительных документах четким по белому написано: Логинова Карина. Ошибка исключена.

Какая-то догадка на миг вспыхнула у меня в голове. Мне даже показалось, что я все понял. Что последний пазл встал на свое место в картинке, и осталось лишь окинуть взглядом ее всю, чтобы понять…

Но мне не дали – как раз в это время зазвонил телефон.

Глава 5 Прилетит вдруг волшебник…

– Прячешься? – Похоже, Артем Викторович по телефону никогда не здоровается.

– С чего вы взяли? – спросил я.

– А что в Троицке делаешь, ты ж вроде живешь по другую сторону Москвы-реки? – Интересно, откуда он знает? Не про то, где я живу, это в регистрационных документах компании написано, а про то, где я сейчас?

– Я подписку о невыезде не давал, – парировал я. – В больнице я. По личным делам.

В принципе, онкоцентр – не больница, но это детали.

– Приболел? – А голос Артем Викторовича определенно повеселел. – А… понятно, прости. Ладно, тут такое дело – сегодня из Пулково в Москву ничего не летает, для них сейчас погода нелетная, в Питере буран. Так что я решил добираться на своих… в общем, я сейчас неподалеку, ты уже освободился?

– Неподалеку – это где? – уточнил я, прикидывая, чем еще, кроме самолета, можно было так быстро добраться из Питера в Москву. Телепортом?

– Конкретно сейчас – метрах в двухстах над тобой, если спутник не лагает, – хохотнул Артем Викторович. – Я так понял, ты в этом большом здании, где окна светятся?

– Ага. – Откровенно говоря, у меня глаза на лоб полезли. Метрах в двухстах надо мной? В воздухе, что ли?

– Тут охрана какая-то есть? – спросил Артем Викторович. Я спросил об этом у В., привычно переключившись на громкую связь.

– Охрана на периметре, – сообщил тот абсолютно хладнокровно (мне бы такую выдержку), – вы собираетесь нас грабить?

– Да боже меня упаси, – заверил его Артем Викторович. – Разве что похищу у вас вашего пациента. Возможно, потом даже и верну.

В. недоуменно посмотрел на меня. Я кивнул.

– Вообще-то, я не совсем пациент, – пояснил я для Артема Викторовича. – Так что похищайте на здоровье.

– Я сообщу охране, чтобы вас пропустили, – сказал тем временем В.

– Сообщите, чтобы не препятствовали, так точнее будет. А ты, Сергей, выходи на крыльцо. Да оденься потеплее, нам долгая прогулка предстоит, а на улице мороз.

Решив ничему не удивляться, я спустился в фойе, еще из него заприметив в скудно освещенном дворе странную массивную тень. Что это такое, я понял, лишь когда вышел на крыльцо: между центром и гостиницей разместился большой черный вертолет в белых полосах наледи на бортах и лопастях. У вертолета стоял Артем Викторович. В бекеше и ушанке он напоминал комиссара из фильма про Сталинградскую битву.

– А у вас тут даже теплее, чем в Питере, – сказал он, раскрывая дверь в кабину вертолета. – А еще говорят, климат резко континентальный. А одет ты, между прочим, паршиво – куртка болоньевая явно не для зимы.

– Она теплая, – огрызнулся я, забираясь в кабину вертолета с таким видом, будто делал это каждый день. Артем Викторович обошел капот, или как он у вертолета называется, протер рукавом стекла и забрался в кабину со своей стороны.

– Пристегнись, – велел он, – в вертолете это лишним не будет, это в машине можно ездить как попало…

Пока он все это произносил, вертолет плавно поднялся в воздух, взметая вокруг себя вихри снежинок, чуть развернулся, так что золотая каемка московских огней оказалась прямо по курсу, и мы полетели.