Не оставляй меня, любимый! - [79]

Еще накануне подобный вывод поверг бы меня в шок, и я занялся бы привычным самобичеванием, но сейчас все изменилось. Я устал повергаться в шок. Я устал соблюдать правила. Я устал выгонять себя вон. Сорвал галстук. Если нет разницы – зачем доводить себя рефлексией? У меня и так много врагов, чтобы эмулировать еще одного в собственной душе.

Кстати, о врагах. Именно в ходе этих размышлений меня посетила догадка, что ко всему случившемуся могла быть как-то причастна Ксюшенька. Не она ли намутила воду? Эту версию стоило проверить, и если это она… Ксюшенька давно нарывалась, и перед моим отъездом я обязательно с ней разберусь.

Еще перед тем, как отправиться в ресторан, я запустил в Сети программу обязательного оповещения. Она высылала сообщения всем зарегистрированным пользователям, в том числе тем, кто уже аннулировал регистрацию, – по тем электронным координатам, которые они оставляли при регистрации. В сообщении я писал, что принял к сведенью поставленный мне ультиматум, и ради того, чтобы «Мы» развивалась, готов передать принадлежащие мне акции Сети Карине лично. Я должен провести консультации с другими собственниками, после чего, через несколько дней, устрою виртуальную конференцию в Сети, в ходе которой и состоится передача акций.

Результаты моих действий не замедлили сказаться. Когда мы с Ирой поднимались в ресторан, позвонил Артем Викторович.

– Я вижу, котировки падать перестали, – сказал он. – И даже ползут вверх. Ты постарался?

Я сверился с коммуникатором. Да, судя по графикам, в Сеть стали массово возвращаться подписчики. Более половины ранее закрытых страниц возобновило деятельность. Сработало.

Эх, пропадай, моя сеточка… надо будет все по максимуму автоматизировать, нанять пару толковых ребят для администрирования. Если я с этим справлялся один, думаю, им тоже не составит труда…

– Вроде того, – подтвердил я.

– Хорошо, – сказал Артем Викторович. – Я тут тоже не бездельничаю, работаю над этой коллизией. Готовься к нелегкому разговору, герой-любовник. Может, и сохранишь свою бестолковку в рабочем состоянии.

– Сохраню что? – не понял я.

– Голову на плечах, – фыркнул Артем Викторович – и отключился. Любит театральные эффекты.

Но я сразу же выбросил все это из головы, едва мы оказались в будущем ресторане. Для каждого дня достаточно своих тревог. До восьми оставалось шесть часов.

– Вы поедете на эту встречу? – встревожилась Ира.

– Конечно, поеду, – сказал я. – Кстати, не хотите перейти на ты?

– Давайте не сейчас. – Она опять засмущалась. – Я еще не готова… я волнуюсь.

– Почему? – спросил я.

– Я же слышала ваши переговоры, – сказала она. – И мне кажется, что это очень опасные люди!

– Иногда те, кто кажется опасным, более безопасны, чем те, кто кажется безобидным, – сказал я. – От волка ждешь неприятностей, а от милого котенка – нет, а опасность, застигшая врасплох, намного хуже, чем та, которую ожидаешь.

И тем не менее я понимал, что она права. Артем Викторович и его подельщик со странным именем Феофан заработали свои немалые капиталы в девяностых, а в девяностые бизнес был, скажем так, очень специфическим, и у каждого бизнесмена родом из девяностых наверняка есть собственное болотце, на дне которого покоятся тазики с бетоном, и не только. Но я не боялся. Чего мне бояться? Я отдам свою часть «Мы», успокою своих юзеров, котировки акций вернутся на место, может, и подрастут на этой волне. В конце концов, произошедший скандал – великолепный инфоповод, да и сам факт того, что «Мы» прошла такую проверку на прочность, тоже стоит дорого…

В этом мне и предстояло убедить Артема Викторовича. Ничего, сумею убедить. Не святые горшки лепят, ей-богу…

* * *

Мы доели, оставили посуду на столе, как ранее договорились, и спустились к себе. Было около трех ночи.

– Вам надо поспать, – сказал я Ире. – Сегодня был тяжелый день, вы вымотались. Да и завтра тоже могут быть нервотрепки.

– Хорошо, – сказала она сонно. – А вы не могли бы посидеть со мной, пока я засну? Просто посидеть?

– Почему бы нет? – согласился я. Вообще-то, по-хорошему, мне тоже следовало бы поспать, но я не чувствовал ни малейшей сонливости. Я был взвинчен; пусть пройдет завтрашний день, пусть все, так или иначе, решится – потом можно будет и отдохнуть.

Я посидел в кресле у Иры в комнате. Заснула она довольно быстро, и я решил навестить академика. Пока еще есть время. Я надеялся, что у него будут хорошие новости.

Я хотел, чтобы Карина поскорее избавилась от своей болезни. Теперь уже по совсем другой причине. Я твердо решил расстаться с ней, но не мог бросить ее беспомощной и больной. Даже если она сама отказалась от моей помощи.

В лабораторном корпусе горело только несколько окон, причем подряд, так что В. в его лаборатории я нашел быстро. Честное слово – будто на борт «Дискавери» попал: лаборатория В. выглядела так, словно ее вытащили из фантастического высокобюджетного блокбастера. Сам В. сидел за терминалом, перед девятью включенными мониторами одновременно, и переводил взгляд с одного монитора на другой, иногда даже проводя пальцем по строке текста и время от времени делая пометки в блокноте.