Не оглядывайся, старик (Сказания старого Мохнета) - [41]

Папа в ту неспокойную ночь не был вместе с мужчинами, сидел с нами в кибитке, и наутро я не знал, куда деваться от стыда. Я чувствовал, что все эти угоны, налеты, перестрелки - недоброе, нехорошее дело, и все-таки мне было стыдно за папу, особенно когда дядя Нури, Гаджи или Ахмедали с, горящими глазами рассказывали о ночных событиях, и все, абсолютно все жители селения ликовали от сознания того, что сельбасарцы снова ушли с пустыми руками.

А папа с мамой все чаще ссорились. Они теперь вообще почти не разговаривали между собой. И я не мог понять, почему.

ПРИЕЗД ДЕДУШКИ БАЙРАМА.

ИСТОРИЯ КЫЗЪЕТЕР

Утром нежданно-негаданно в сопровождении своего Кызыл-башоглы приехал дедушка Байрам. Дедушка восседал на гнедом жеребце, известном на всю округу. За поясом у него был наган, на ногах изящные хромовые сапоги. Дедушка всегда хорошо одевался, и папаха его с широким верхом была из самого дорогого каракуля.

Слезши с. копя, дедушка поцеловал меня, и запах табака от его русых усов был родным и приятным. Он взял на руки Махтаб, тоже поцеловал. Расспросил маму, с папой, как дела, как здоровье. Но ни с бабушкой Фатьмой, ни с дядей Нури дедушка Байрам не поздоровался. Даже слова им не сказал...

Прибытие дедушки было как праздник, вокруг него сразу же собрались мужчины. Пожилые женщины тоже явились, чтоб поздороваться с дедушкой. Байрамом.

Дядя Айваз тотчас велел зарезать барана. На перевернутом садже поджарили кусочки мяса - любимое блюдо кочевников.

Поев вместе с дедушкой и выпив с ним чаю, аксакалы стали задавать ему множество вопросов о том, как идут дела там, в долине. Потом разговор зашел о сельбасарцах, и бабушка Сакина тотчас же обрушила на них весь свой гнев.

- Мерзавцы! Выродки! Сукины дети!... Выждали, когда мужиков нет, и напали! Хорошо, Ханмурад тут оказался. Отогнал, хоть и больной был - сразу за винтовку!... Один разогнал всех, как свору собак!

-Так-то оно так, мама, - заметил дедушка Байрам, - но ведь и род Кербалаи Ибихана не больно спокойно себя ведет.

- Ну уж на детей да на женщин никто из нашего рода не нападал! - с гордостью заявила бабушка. Сакина, и я видел, что все сидящие здесь полностью с ней согласны. Я нарочно посмотрел на старого Мохнета. Да, - он был согласен.

И тут в разговор вступил Ахмедали.

- Дядя! - сказал он с искренним отчаянием. - Перед тобой у нас шея с волосок. Твоя власть лад нами. Любого убей, слова поперек не скажем, но ведь за кого ж они нас принимают, подлецы? Средь бела дня, на глазах наших женщин и детей скотину угонять?! Как жить после такого?! У нас что - не папахи на головах?!

Дедушка несколько смягчился.

- Сельбасарцы глупость затеяли, слава, богу, Ханмурад отогнал их, сберег, скотину, чего ж драку затевать?

- Хадмурад не нашего рода. Он не из Курдобы, - не глядя на дедушку ответил Ахмедали.

- Ну и что! - вдруг вскипел дедушка. - Не из Курдобы!... Скотина ваша при вас и ладно! На том берегу Аракса шах наших людей истребляет, - тут только-только царя сбросили, - творится бог знает что, а мы будем, изничтожать друг друга!.. До каких пор?! За ум пора браться.

Наступило молчание.

- Соберете скотину, сколько угнали у сельбасарцев, приставите чабана и чтоб завтра же отогнать в Сельбасар.

- Твоя воля, - почтительно произнес Мустафаоглы. - Приказываешь отдать отдадим.

Все молчали. И в полном, молчании бабушка Сакина сказала вполголоса:

- Сидели бы тихо, никто б их не тронул. На Курдобу полезли!... Кто Курдобу тронет, тех матери оплакивать будут!

Когда люди разошлись, дедушка позвал в кибитку бабушку Фатьму.

- Скажешь своему сыну, чтоб убирался прочь! Чтоб на глаза мне не попадался!

Бабушка Фатьма долго молчала. И то, что она сказала потом, поразило меня смелостью:

- Сына гонишь, а брату словечка не скажешь? Нури что?

Ребенок. Зачем Айваз сбивал парней с толку, зачем посылал в набег? Не подумал, у Байрама единственный сын, зеница ока, не дай бог что случится? А может, ему это на руку?

- Хватит болтать! - Дедушка был сильно рассержен. - Я сказал: передай сыну, чтоб убирался!

Дедушку Байрама я очень любил, и все-таки сейчас я был на стороне бабушки. Ведь она такая одинокая, ее никто здесь не любит, а дедушка Байрам еще ругает ее!... Мне казалось сейчас, что и мама моя не любит бабушку Фатьму.

Нарядный, стройный, с двумя патронташами и наганом за поясом, дядя Нури легким шагом подошел к коню, закинул повод назад и, нарочно не коснувшись ногой стремени, взлетел в седло. Ахмедали и Гаджи, вооруженные, с патронташами, тоже вскочили на коней. Бабушка Фатьма с ковшом воды стояла у кибитки, с мольбой глядя на сына, но тот даже не обернулся к ней,

- Пусть парни проводят тебя до самого Карабулака, - сказала мама.

Дядя Нури презрительно усмехнулся, ничего не ответил и, не простившись ни с кем, тронул коня. Конь сразу сорвался с места. Бабушка Фатьма, бормоча молитву, плеснула вслед воды. Провожавшие разошлись, а бабушка Фатьма все стояла и смотрела вслед удалявшимся всадникам. Когда все трое скрылись за горой, она, ничего не видя перед собой, как слепая, пошла в кибитку. А дедушка Байрам, накинув на плечи бурку, отправился прогуляться по тропке. Я не любил дядю Нури, он или не замечал меня, или был со мной груб, но то, как дедушка прогнал его, даже мне было неприятно. Я как бы разделял горе бабушки. И еще горше мне было оттого, что дядя Нури даже не взглянул на свою мать, коня пустил с места бойко, весело, будто на скачках...