Не оглядывайся, Джин... - [54]

Он снял ее руку. В его движении не было ничего насильственного, но чувствовалась пугающая решимость.

— Блейр! — взмолилась она, снова охваченная паникой. — Ты не должен меня ненавидеть…

Он ответил:

— Я тебя не «ненавижу». Просто надеюсь, что больше никогда тебя не увижу. Что касается остального — если хочешь, можешь рассказать эту историю всему Лондону. Мне это безразлично. Ты своего добилась: твоя злоба заставила Джин уйти от меня; но даже если придется последовать за ней на край света, я ее найду и женюсь на ней. — Он помолчал и подчеркнуто добавил: — Ты только что говорила о моей матери. Когда она узнает, что ты пыталась сделать, ты поймешь, что тебе больше никогда не разрешат перешагнуть через порог Арли. Она не больше, чем я, захочет осудить Джин и не сможет простить твое глупое и злобное вмешательство. Что касается меня, мамы и — совершенно определенно — Аннет, ты просто перестала для нас существовать. А теперь убирайся!

Она, побледнев, смотрела на него. Ей и присниться не могло, что ее интриги приведут к такому результату. Она знала, что тетя лишь терпит ее присутствие, а с Аннет они никогда друг друга не любили. Но у нее была семейная гордость; и слова Блейра, что больше никогда ей не бывать в Арли Холле, вонзились в нее, словно нож в сердце.

— Блейр, ты не можешь… — начала она. Но слова замерли у нее на устах, когда она встретила его холодный взгляд. Ни слова не добавив, она повернулась и вышла из кабинета.

Однако когда закрыла дверь — хотя руки ее дрожали, — ей пришла в голову мысль, что Блейру все равно придется с ней встречаться по работе. И если Джин действительно исчезла (какое облечение принесла эта мысль!), возможно, еще удастся убедить его, что она, Лорна, действовала ради его блага…

Но, вспомнив жесткость взгляда и холод в голосе, она почувствовала прилив гнева. И злорадно сказала себе: «Если я и потерпела поражение, то, по крайней мере, эти двое расстались. И, надеюсь, ему не удастся найти Джин…»

2

Джин стояла на террасе невысокого дома с розовыми стенами и смотрела на великолепную голубизну Средиземного моря. Хотя уже поздняя осень, в саду виллы все еще масса цветов, которые заполняли своим ароматом теплый, прогретый солнцем воздух. За воротами проходит дорога к Монте-Карло, этому раю международных плейбоев и их женских соответствий.

Джин редко бывала в Монте-Карло: за увитыми цветами стенами временного дома Джона Баррингтона она нашла — пусть ненадолго — убежище. Ее защищало торжественное обещание отца Тима никому не выдавать ее местонахождение. Но невозможно было спастись от воспоминаний, которые преследовали ее днем и ночью. Да и хочет ли она спастись от них? Ведь эти воспоминания — все, что осталось от человека, которого она с каждой разделяющей их неделей любит все сильнее.

Сможет ли Блейр когда-нибудь простить ее? Или поверит, вопреки ее отрицаниям, что тот, другой, был ее любовником?

Сознание долга и любовь к Тиму заставили ее отказаться от первоначального плана уехать в Шотландию и найти убежище у старой женщины, пока она не сумеет начать новую жизнь в какой-нибудь далекой заморской стране, где никакая тень прошлого не сможет повредить ее любимому.

Она уже знала, что нашла в Джоне Баррингтоне верного друга. Чем ближе она узнавала его, тем больше восхищалась цельностью и определенностью характера, которые он сохранил в своей суматошной и трудной жизни. Привыкнув к нему, она все чаще сожалела, что все его богатства не смогли дать ему счастье, в котором нуждается каждый человек. Хотя ему приходилось встречаться со множеством людей, он оставался одиноким; близких друзей у него как будто нет, и, помимо работы, единственная цель его жизни — Тим. Собственное одиночество заставляло Джин глубоко сочувствовать ему. Она знала, что Блейр ему очень нравится, но с тех пор как она доверила ему свою тайну, он не упоминал его имени.

С Тимом было гораздо труднее. Вначале ее пытка усиливалась из-за бесконечных расспросов мальчика о «моем мистере хирурге». Конечно, он хотел знать, когда они с Блейром поженятся. Она объяснила ему, что этого не будет, потому что мистер Марстон слишком занят, чтобы жениться; и слишком занят, чтобы приехать во Францию и повидаться со своим другом Тимом.

Позже Тим перестал говорить о Блейре, и Джин решила, что он смирился с мыслью, что не увидит своего друга. Джин прекрасно понимала детей и в другое время почувствовала бы, как обижен ее маленький подопечный: он ведь справедливо считал, что Блейру известно о его болезни; как же тот не написал ему, не прислал весточки? Но Тим был необычным ребенком и, как и его отец, рано научился многое держать в себе.

Мальчик катался по дорожкам сада на своей великолепной детской машине, а Джин смотрела на него и неожиданно ощутила боль в сердце: она знала, что приближается время, когда ей придется покинуть его. Ее дальнейший путь не лежит в этот ароматный оазис; она должна вернуться в мир и найти настоящую работу, чтобы заполнить пустоту в жизни.

Всю последнюю неделю Джон Баррингтон отсутствовал, но его ждали сегодня вечером. Джин не представляла, куда он уехал, но он всегда куда-нибудь улетает, и ее больше всего беспокоило, что будет с Тимом, когда она уедет.