Не нужен нам берег турецкий - [33]

Не могли не заметить взбаламученного состояния своих шефов и джуры. Естественно, и они стали переживать и шептаться по углам, строя предположения о причинах некоторой неадекватности (раздражительности, похудения, нежелания заниматься привычными делами) непосредственных командиров. Увидев, что его собственный нервотрёп передаётся окружающим, Аркадий решил развлечь молодёжь не только рассказами о разных имеющихся в мире диковинах, но и позабавить их. Как раз ему пришла в голову история о причинах нежелательности появления Срачкороба в аду.

Натолкнул на идею попаданца необычный вид кисета у друга.

— Слушай, Юхим, из чего твой кисет? Уж очень кусок епископской праздничной ризы напоминает.

— Обижаешь. Это я митрополита раздел, самого что ни на есть настоящего. Грека.

Услышав историю появления кисета, Аркадий подивился отмороженности сечевика — казаки в подавляющем большинстве были людьми очень религиозными, хоть и в своеобразной манере. Подумав, переговорил со Срачкоробом. Посоветовавшись, они окончательно выработали версию этой истории.

— Вот хорошо, что ты, наконец, это придумал! — не скрывал радости Юхим. — Меня уже несколько раз подпаивали и пытались выпытать, чем же я самому Сатане не угодил? А мне и сказать нечего. Теперь хоть приставать не будут.

— Неужели ничего придумать не мог?

— Мог. Только не так складно, как ты.

Аркадий невольно ухмыльнулся. Его тоже не раз выспрашивали об этом. Как простые казаки, так и атаманы. Собственно, именно расспросы и подвигли попаданца на размышления о приключениях друга с чертями.

"Если народ так хочет знать, надо ему рассказать. А то сам выдумает, да такое, что на уши не натянешь".

Друзья даже тайком от всех немного потренировались, обговаривая, кто и что будет говорить. Срачкоробу выступать в такой роли было весьма приятно, мысли о проблемах на ТОМ свете за подобное бахвальство его не тревожили совершенно.

Пока Аркадий шлифовал в голове детали и подробности рассказа и выжидал удобного момента для его обнародования, лёд таки пошёл. Пришлось бросить всё и заниматься только производством горючей смеси и снаряжением боеголовок. Последнюю операцию производили сами разработчики, Москаль-чародей и Срачкороб, не доверяя никому. Джуры были задействованы в производстве отдельных компонентов смеси, так что им скучать в эти дни тоже было некогда.

Однако и после самой тяжёлой работы можно, если хочешь, выкроить немного времени для общения. А уж молодёжь, так и совсем время потраченное на сон потерянным считает. Джуры в очередной раз пристали к шефу, Москалю-чародею, с просьбой рассказать что-нибудь интересное. Тот, якобы сильно устав (впрочем, притворяться у него нужды не было, уставал Аркадий не столько от физических, сколько от нервных нагрузок сильно), предложил попытать насчёт развлечений вертевшего в руках свой кисет Срачкороба.

— Дядьку Юхиме, роскажить, га?

— Хлопцы, майте совесть, я теж устав, трубку запалыты сил нэмае.

— Дядку Юхиме…

— Ну, дядку Юхиме…

— Ну что с вами сделаешь? — махнул рукой уже давно готовый к премьере этой истории Срачкороб. — Про що росказуваты?

— Про те, як вы самого Сатану посрамили! — выпалил Юрка, безусловный лидер среди помощников Москаля-чародея. Аркадий, честно говоря, немного опасался, что ребята, не раз осаженные по этому вопросу, не решатся его задать снова. Однако расчёт на их не меркнущий интерес к такой тайне оправдался.

— И охота вам про нечистую силу слушать? — с заметной фальшью в голосе удивился Срачкороб. Ни для кого на несколько сот вёрст в любую сторону, не было секретом пофигисткое отношение Юхима к любым опасностям и страсть к шуткам самого неприличного свойства. Поэтому любое морализаторство в его устах звучало неестественно.

— Охота!

— Да!

— Роскажить!

В желании выслушать историю о посрамлении нечистой силы джуры проявили редкостное единодушие.

— И не боитесь? Дело-то к ночи идёт, а поминать придётся самых что ни на есть поганых чертей.

— Не боимся!

— Рассказывай (выходцы из Руси Великой не склонны были тогда именовать кого-либо на вы, кроме важнейших персон государства, в то время как на Малой Руси на вы принято было называть и отца с матерью)!

— Что вы храбрые хлопцы, я знаю, так ведь, вроде, и грех великий — уста поминовением такой нечисти осквернять? — вошёл в роль Срачкороб. Правда, выражение лица у знаменитого шутника выглядело не нравоучительно, а скорее, наоборот, соблазняюще.

— Ой, дядьку Юхиме, мы за вас отмолим грех, только расскажите!

— Точно, отмолим!

— И свечку поставим!

— В Святогорском монастыре отшельника попросим грехи отмолить!

— Та что вы, хлопцы! Я ж не за себя волнуюсь, за вас. За ваши души невинные! — искренне возмутился Срачкороб. Хотя, учитывая место проживания джур, и занятие ими выбранное, называть их невинными… хм… разве в сравнении с ним самим. Чтоб достичь его уровня греховности, им, всем вместе, предстояло не один год грешить интенсивно и разнообразно. Место и занятие, выбранное их родителями, подобному времяпровождению способствовало. — А мне после шутки над апостолом Петром уже никто не поможет. Пропала моя душенька!

Вот последняя фраза прозвучала неожиданно сильно и искренне.