Не надо преувеличивать! - [17]
— Что может нравиться в этой грязной дыре? — пробормотала Мона, тщательно нанося себе на ногти лак цвета увядшей розы.
— Каждый год мы обсуждаем, как убить Петреску!
— Ядовитые грибы! — предложила Габи.
— Или какую-нибудь таблетку от Мирчи, — ввернул Димок.
— И как его машиной не задавит? — удивился Цинтой.
— Ничего не вредит его физическому состоянию, — грустно вздохнула Дидина.
Бурные звуки музыки «диско» вырвались из одного из окон.
— Вернулись наши сердитые голубки… — улыбнулся Барбу.
— Верно, я их не видел… La jeunesse, l’espoir du monde[8], — как говорит товарищ Цинтой. Куда они пропадали?
— Ага, Алек… Вот почему ты не мог спать… Тебя волновала судьба молодых людей… или лучше сказать, молодой девицы, — уколола его Мона.
— О, мадам Мона, как можно? Вы, такая тонкая женщина, огорчаете господина Алека? Он задал невинный вопрос… Они уходили…
— Развратничать в Нептун. Но им все мало, теперь разбивают наши барабанные перепонки этими декадентами… Эта нынешняя молодежь… вместо того, чтобы сделать что-нибудь полезное… Товарищ Габи, я как раз хотела вас спросить, нет ли у вас записи нашей музыки — такой, чтобы за душу хватала…
— Нет, народной музыки у меня нет.
— Тогда зачем вы таскаете за собой эту коробку?
— Я?.. Из научных соображений! Записываю голоса птиц для своей диссертации…
— Милика, включи радио. Да поставь погромче, чтоб и молодежь слышала. Может, чему-нибудь да научатся….
Жизнь шла своим чередом — с добром и со злом, с музыкой «диско» и музыкой народной… Спустился вечер, прошел еще один день… Боже мой, как я могу быть такой забывчивой? В 18,30 я должна была явиться на берег, получать инструкции и слушать сыча… Ничего, если уж я им так нужна, отыщут меня ночью…
Главным достоинством отпуска, проведенного в Ваме, является то, что постепенно здесь всё теряет своё значение. Приезжая сюда впервые, вы привозите с собой весь багаж своих привычек, предрассудков, пристрастий и капризов. Сколько вещей раздражает нас в повседневной жизни! Сколько времени теряем мы на какие-нибудь бурные споры — про себя — с нахалкой-продавщицей или злюкой-старухой, которой не сумели ответить во время? Как мы раздражаемся, когда нет воды, опаздывает трамвай, хлебный магазин на углу закрывается на учет, ветчина кончается прямо у нас перед носом… И еще миллион мелочей, которые мы раздуваем и которые поглощают добрую часть нашего времени — времени, которое можно было бы провести, читая классиков, занимаясь гимнастикой или сплетничая в кругу друзей; одним словом, доставляя себе физическое и духовное удовольствие…
Зато в Ваме… Какое значение имеет то, что хлеб вы покупаете в Мангалии, раз в неделю… что машина, которая должна приходить ежечасно, вдруг ломается и преспокойно уходит в гараж, а вы остаетесь, в одиннадцать часов вечера, в Нептуне, размышляя о том, за сколько времени можно пройти 22 километра… что в баллоне вдруг кончается газ и вы питаетесь концентратами, разведя их в нагретой на солнце воде… что вода в душе течет вместе с красной краской от бочки… что Петреску будит весь двор, колотя свою жену… что мухи, сшибаясь друг с другом на лету, приземляются прямо в вашу тарелку… что одним нравится джаз, другим Долэнеску — и, разумеется, все это одновременно… Через некоторое время все вещи обретают свои нормальные очертания и размеры. Вместе с кожей проветривается и голова, и все ка призы, претензии, все эти штучки начинают исчезать. По мере того как кожа всех отдыхающих приобретает одинаковый оттенок, они сближаются и в том, что касается образа мысли и поведения. Правда, всегда находится один, который, сколько бы ни сидел на солнце, все равно останется красным и, сколько бы ни жил в Ваме, будет вести себя, как дома. Но… ведь исключение лишь подтверждает правило, не так ли?
Возьмем хоть историю с Филиппом. Как они все вскакивали, словно ужаленные, когда бедный ребенок требовал свою утреннюю порцию еды — требование совершенно естественное, не правда ли? — в четыре часа утра. Ну и что же, что в четыре? Ультрафиолетовые лучи — самые полезные… Какой скандал они устроили в первый день! Потом все меньше, все спокойнее… а теперь никто уже и не пикнет… спят себе, как младенцы, будто ничего не происходит. Другое удовольствие жизни в Ваме — это равномерное течение времени… Медленно-медленно, без взрывов, без чрезвычайных событий. Вот, например, день, который только начинается… Твердо установленная программа, одни и те же разговоры… и лишь Петреску еще вносит нотку чего-то непредвиденного, но тоже не бог знает какую… погода стоит прекрасная… кстати о погоде: какая, интересно, сегодня температура?
Утро было просто великолепное… Тишина и воздух!.. Но… Нет, не может быть! Ведь здесь не Сен-Тропэ, не Ницца, даже не Мамая… В Ваме такое невозможно! Под навесом, взобравшись на край стола, сидело существо, которое может появиться лишь в мечтах… двухметровые ноги, крошечные цветастые шорты, серебристые волосы, развевающиеся над шоколадного цвета плечами… Я как раз собиралась ущипнуть себя, чтобы убедиться, что не сплю и не грежу, когда из глубины двора появился Петреску. Одетый как обычно: черные брюки до колен, берет и часы «Победа» — хозяин дома вышел с похвальным намерением вымыться у насоса. Заметив фантастическое видение, он, казалось, окаменел… Потом заржал и, осклабившись, подошел к навесу.
