Не мешайте девушке упасть - [35]

Соскакиваю с кровати. Парень продолжает бить. Я узнаю его по росту: карлик!

Тут я говорю себе: хватит! Я не собираюсь всю жизнь терпеть колотушки от этого злобного уродца. Пусть он удрал от фрицев, наслаждаться свободой ему придется недолго. Черт его побери! Я сбиваю его с ног. Он выпускает из руки предмет, служащий молотком. Я нахожу его на ощупь. Это тяжелый металлический ключ, каким дворники открывают и закрывают вентили уличных кранов. Он пользуется этим движением, чтобы садануть мне ногой в живот. Мое горло скручивает жуткая тошнота, дыхание перехватывает. Я держу ключ за один конец, но не могу его поднять. Будь это даже чайная ложечка, результат оказался бы таким же.

Карлик забирается на меня и хватает за горло. В его детских пальчиках таится страшная сила. Он так раздавит мне гортань! Я понимаю, что пришло время что-то предпринять. Прекращаю всякое сопротивление и расслабляюсь. Он разжимает руки. Этого-то я и ждал со вполне понятным нетерпением. Резким толчком сбрасываю его с себя, после чего замахиваюсь ключом и изо всех сил обрушиваю его на урода. Я не целился, но думаю, что, чем бы он ни поймал ключик, это даст ему пищу для размышлений.

Глухой удар, и больше ничего.

Я встаю и включаю свет. Зрелище не из красивых. Карлика можно выбрасывать на помойку. Его черепушка раскололась, как скорлупа ореха. Я несколько перестарался, однако сожалений по этому поводу не испытываю. Вопрос стоял так: либо он, либо я. Я предпочитаю, чтобы это был он.

Подхожу к двери и осматриваю замок — он не тронут, задвижка закрыта. Направляюсь к окну и обнаруживаю, что оно открыто. Оно выходит на балкон, идущий вдоль фасада. Я выхожу на балкон и иду, останавливаясь перед каждым окном. Наконец я нахожу то, что искал: пустой номер. Его окно открыто, что несколько необычно для декабря месяца. Вхожу в комнату. Пара ботинок подтверждает, что карлик остановился именно здесь. Я собираю вещи человечка в узел и уношу в свой номер.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что днем карлик сумел проследить за мной и получить номер на том же этаже. Не забыть прояснить этот вопрос завтра… Вернее, уже сегодня, потому что сейчас третий час ночи.

Я закатываю карлика и его вещички в коврик и задвигаю все это под кровать, после чего тщательно закрываю окно и блокирую его стулом. Потом кладу перед дверью измятую газету, чтобы не быть застигнутым врасплох, если кто-нибудь еще попытается меня шлепнуть. Затем ложусь досыпать.

Глава 17

Я спокойно сплю до утра. Вам это кажется странным, потому что вы думаете о трупе карлика под моей кроватью. Вам кажется невозможным дрыхнуть, имея такого гостя. Не заблуждайтесь: я боюсь жмуриков не больше, чем новорожденных. Преимущество покойников перед живыми в том, что они не разбивают вам голову. Спокойнее их нет никого. Что касается привидений, то если хоть одно из них явится меня доставать, я на него так рявкну, что оно без остановок побежит до какого-нибудь старого доброго шотландского замка, где и забаррикадируется.

Я умываюсь и анализирую ситуацию. Этот труп меня не пугает, но мешает.

Если работник гостиницы обнаружит его, когда будет делать уборку, то так пожелтеет, что клиенты примут его за микадо. Разумеется, я могу предупредить Гийома, но мне не хочется вступать в контакт с коллегами. Прежде всего мне нужны спокойствие и отдых.

Снимаю трубку телефона и звоню тете Амели, у которой спряталась мама. Отвечает как раз Фелиси.

— А, это ты, сынок, — говорит она. — Я начала беспокоиться… Тебе следует почаще давать о себе знать.

Я ей объясняю, что не мог и что немцам лучше не знать моего адреса, а в наше время нет ничего более ненадежного, чем телефон.

— Ма, скажи, ты поехала к тете с большим чемоданом?

— Да.

— Он мне нужен. Срочно.

— Ты отправляешься в путешествие?

— Возможно, но я дам о себе знать, не бойся. Ты можешь прямо сейчас прислать его мне?

Она соглашается, и я даю ей адрес моей гостиницы.

— До скорого, ма, и не волнуйся.

Теперь мне остается только ждать прибытия чемодана. Если бы я мог скоротать время за куревом!

Обыскиваю карманы карлика и обнаруживаю сухие египетские сигареты.

— Маленьким мальчикам нельзя курить, — говорю я ему, перекладывая пачку в свой карман.

Час спустя в дверь стучат. Открываю: это Фелиси со своим чемоданищем.

Я устраиваю ей разнос:

— Ма, ты совсем ничего не соображаешь. Зачем ты пришла? Я же тебе сказал…

Она бросается мне на шею, и остаток моих протестов теряется в мехе ее лисицы. Сколько я себя помню, зимой на ее плечах всегда был этот лис. Он мой старый приятель. У него забавный вид с этой острой мордочкой и стеклянными глазами. В детстве я называл его Альфредом.

— Неужели ты думал, что я упущу случай тебя обнять, малыш?

— Но это опасно!

— Какая опасность может грозить матери, которая хочет увидеть сына?

Она у меня замечательная. Мое сердце оттаивает.

Она кладет чемодан на кровать:

— Куда ты собрался? — спрашивает она.

— Ну…

— Кажется, ты еще не определился с выбором направления…

— Понимаешь, ма…

С ума сойти, как я могу спасовать перед матерью. Как мальчишка.

— Ну, — вздыхает она, — раз ты не хочешь говорить, я не настаиваю. Где твои вещи? Я уложу их в чемодан, а то ты навалишь все кучей, я тебя знаю.