Не мешайте девушке упасть - [24]

На ста десяти в час мы проскакиваем на другой берег Сены и несемся по идущей в гору дороге Пек. До Сен-Жермен мы доезжаем за меньшее время, чем требуется, чтобы сварить яйцо вкрутую. В лабиринте узких улочек оторваться от этих козлов очень даже можно! Преследователи не смогут нас расстреливать в свое удовольствие… Но сколько бы я ни давил на педаль газа, аж до мурашек в ногах, мощные фары позади все равно не отстают. Нет нужды говорить, что фрицы не упускают случая стрельнуть в нас.

— Быстрей! Еще быстрей! — трясется Жизель, поднявшись с пола.

Я не решаюсь высказать ей свои мысли, потому что боюсь показаться несправедливым. Если она думает, что я воспринимаю это как товарищеские соревнования, то попала пальцем в моргало! Пардон…

Встает серьезный вопрос: куда нас заведет эта погоня? Не знаю, достаточно ли в нашем танке бензина, чтобы увезти нас на другой край света… К тому же пули, долбающие заднюю часть машины, ее не улучшают, и она в любой момент может встать на колени. Например, если прострелят колесо при скорости, на которой мы едем, траектория полета получится на редкость изящной.

Каждые две секунды я оборачиваюсь посмотреть, как идут наши дела, и каждый раз констатирую, что разделяющее нас расстояние понемногу сокращается.

Мы выезжаем на дорогу, ведущую в лес. Она широкая и ровная: настоящая трасса для автогонок…

Я кусаю губы. На этом шоссе им будет легко охотиться за нами, но менять направление уже поздно. Мы ведь не на прогулке с дорожной картой Мишлен на коленях… Самое лучшее, что я могу сделать, — постараться набрать скорость звука и придумать какой-нибудь выход…

Я в отчаянии бросаю взгляд на приборную доску посмотреть на уровень бензина, но счетчик сломан.

— Слушай, малышка, — говорю я Жижи, — мы попытаемся выкрутиться. Я сверну на одну из больших аллей леса, остановлюсь, а ты выпрыгнешь и быстро спрячешься в придорожной канаве. Поняла? Фрицы проскочат мимо, потому что крепко повисли у меня на заднице…

— Я тебя не брошу!

Решительно, она замечательная девушка.

— Слушайся и не мели чушь! Какой смысл погибать обоим? Зато, если ты останешься в стороне, это серьезный козырь. Ты слышала мой разговор с Фрэдом насчет некой лампы? Так вот, как только вернешься в Париж, найди моего друга Берлие, того, кто приходил ко мне в больницу. Расскажи ему все, что знаешь, и скажи, что я оставил лампу в комиссариате на Этуаль…

Я снова смотрю в зеркало заднего обзора. Фары по-прежнему там.

— Видишь там домик? Сразу за ним идет дорога. Я это знаю, потому что один мой друг останавливался там однажды, чтобы объясниться с чертовски норовистой бабой.

Я сворачиваю туда, начинаю открывать дверцу.

— Тони!

— Смелее, дорогая!

Вот и лесной домик для праздника с танцами под аккордеон; дорога…

— Держись крепче, красавица!

Я поворачиваю на колпаках колес. Шины воют, будто сотня угорелых кошек.

Фары исчезают из зеркала. Я торможу.

— Вылезай и затаись в канаве. Они не должны тебя заметить, иначе будет плохо…

Она прыгает, собравшись в комочек, как парашютист. Не тратя времени на прощальные поцелуи, я быстро захлопываю дверцу и срываюсь с места как сумасшедший. Не успел я проехать и двух сотен метров, как снова появляются эти чертовы фары. Они не останавливаются, значит, Жизель осталась незамеченной…

Я чувствую себя лучше. От мысли, что эта девочка может погибнуть, у меня просто потели мозги. Теперь я наедине с собственной персоной. Если мне конец, ничего не поделаешь, но я по крайней мере доиграю пьесу так, как хочу…

Дорога идет по лесу зигзагами. Ветер свистит сильнее, чем гремучие змеи. Если бы я мог, то свернул в подлесок, остановил бы машину и спрятался в лесу. Это было бы не так глупо, как кажется, но неудобство состоит в том, что я не могу остановиться близко от места, где выскочила Жизель. Несчастливая случайность, и ее поймают. Нет, пусть будет хуже для меня, но я уведу преследователей как можно дальше.

Сворачиваю на другую аллею, потом еще раз. Дорога идет под гору. Табличка указывает: «Пуасси». Фары приближаются… На кузов обрушивается град пуль. Я делаю жуткий рывок вперед… Дорога становится совсем прямой. Если так пойдет дальше, через четыре минуты меня догонят.

Я еще никогда не думал о стольких вещах сразу. Мой котелок похож на зал ожидания вокзала: в нем стоит гул!

Я пересекаю Пуасси и выезжаю на большой мост через Сену. Немецкие машины всего в двадцати метрах. Тут я отдаю себе отчет в том, насколько бессмысленна эта гонка. Они упрямы, как бульдоги, и не отпустят меня, пока не накормят по горло свинцом. Так зачем бороться дальше? Дать себя застрелить на этой дороге или, наоборот, сдаться?

Сдаться!

Я останавливаю машину посреди моста и выхожу с поднятыми руками.

Вы можете решить, что у меня съехала крыша… Предположим, эти придурки раздражены прогулкой, которую я их заставил совершить, и сведут со мной счеты прямо здесь! Но они слишком большие садисты, чтобы убить меня сразу. Они проворно выскакивают из автомобилей. Нет, они никак не могут прийти в себя!

По-прежнему с поднятыми руками я отступаю к парапету, потом с быстротой, удивляющей в первую очередь меня, перемахиваю через перила и ныряю вниз головой в воду…