Не лги себе - [47]

Шрифт
Интервал

— Хватит! — оборвал Иван, увидев перед собой Марью поющей, веселой, в знакомой ему пунцовой кофточке. — Сукой была, сукой и осталась!

— То есть как это сукой была? — разобиделась тетка. — Ты не суку брал, а честную девицу. Это вся деревня знает. А почему она гулять начала, так ты сначала у себя спроси. У нас на деревне сколько хочешь верных баб имеется. Значит, не каждая гулять расположена.

Стиснув зубы, Иван молчал. Марья по-прежнему оставалась для него загадочным существом. Загадочным и желанным…

Пришла она домой часов в семь и сразу задернула занавеску. Теперь Иван видел, как на белом мелькает ее высокая проворная тень, и эта тень была ему почему-то ближе самой жены. Во всяком случае, зла к тени он не имел.

— Продрог я, на печке, пожалуй, полежу. Не могу я идти к ней, тетка Лизавета. Не готов, понимаешь? Злости, что ли, недостает. Ты вот что… Понаблюдай в окошко. Как придет этот ее… как его… Пашка, что ли, так и скажи мне.

Там на печке, в душном тепле, где он не бывал с детства, Иван вдруг заплакал. Слезинки были крохотными, как бисер, но жгучими, до самого сердца. Плакал Иван оттого, что не знал, как ему поступить с проклятой Марьей. Он любил ее.

• • •

В теткином рассказе о Марье была и правда и неправда. Да, она ходила на вечерки к Нюшке Ползуновой. Да, она пела там песни. И когда встретила там Павла, стала для него носить яркую пунцовую кофточку.

А неправда заключалась в том, что Марья, полюбив молодого солдата, с вызовом себя не держала. Она стыдилась этой своей любви, как стыдятся уродливого ребенка.

Пашка взял ее юмором. После мрачного подозрительного Ивана это было для нее как раз тем, по чему стосковалась душа.

Пашка любил позубоскалить, с хохлацким придыханием рассказать что-нибудь невероятное и смешное, хотя речь шла о войне. Смешное о войне?! Да, о войне. Пашка знал множество таких историй. Он знал и другие. Но зачем рассказывать страшное замученным тяжелым трудом женщинам? Пусть они лучше посмеются.

В первый вечер знакомства, заприметив Марью, Пашка рассказал собравшимся, как он получил на фронте свое первое боевое крещение. Так вот, будучи стеснительным, он решил по нужде уйти подальше в лес. А там снайперы. И вот когда он только-только расположился, на него прямо с сосны как прыгнет что-то холодное, белое…

— Батюшки, — думаю, — да ведь это немец! Схватили мы друг друга за горло и вот катаемся среди пеньков… И все втихую, все втихую. А у меня еще и штаны сваливаются… Вот, думаю, гад, задушит, так утром и найдут без штанов. И как только я это представил, такая на меня злость напала, что сграбастал я этого немца да о пенек головой!

Марья смеялась громче всех. Во-первых, от радости, что Пашка остался жив. Во-вторых, для кого же он все это рассказывает, как не для нее. Ведь он же с нее глаз, глупый, не сводит! Ну и пусть, думает Марья, ну и что же тут такого, если он на нее посмотрит. А потом она уже ждала его взгляда, и когда Пашка однажды спросил, можно ли проводить ее до дому, ничего не ответила, а молча пошла вперед и зачем-то оглянулась…

Измена ужаснула ее. Она проплакала всю ночь и решила не ходить больше на посиделки. А Пашка пришел к ней в дом сам. И развеселил ее какой-то новой историей. И попросил ни о чем не думать, а только любить его, вернее — отвечать на его любовь.

— Да пойми ты, замужняя я!

— А я холостой. Хоть завтра могу на тебе жениться.

— Люди-то что скажут?

— Что увидят, то и скажут. Дай им бог счастья — скажут!

— А Иван?

— Сама говорила, что грубый он, что обижал тебя. Так и напиши ему: люблю, мол, другого.

— Убьет он меня!

— Для этого сначала вернуться надо. И чтоб война кончилась.

Марья строго взглянула на Пашку.

— Ты запомни, Павел: смерти я ему не желаю. Дети у нас. Этот узел просто не разрубишь. Как будет потом, так и будь! А пока люби меня, Пашенька, люби!

Женщина эта страшила и влекла Пашку, как омут. Вот только дней для разгоравшейся любви оставалось немного.

Отдохнет часть, пополнят ее новыми солдатами — и прощай, Марья!

И к Марьиным детям Пашка привязался легко. Особенно нравилась ему девочка, хотя она и не была похожа на мать. Такая льняная, с податливым прохладным тельцем, с туманной синевою в глазах. И тогда опять что-то шевелилось в совестливой душе Пашки, словно смотрели на него глаза Ивана, который где-то стоит насмерть…

Мальчик, настроенный теткой Лизаветой, на ласку не поддавался. Стоило незнакомому солдату появиться в избе, как Петька тут же молчком лез на печку, и нельзя было вызвать его оттуда ни консервами, ни сахаром.

В тот день, когда Иван Сиверихин прибыл в родную деревню, ничего не подозревавший Павел встретил Марью в сенцах с пустыми ведрами и тут же принял их, чтобы самому сбегать к колодцу. В этих дощатых, пахнущих морозом сенях он стал целовать ее, поставив пустые ведра на пол.

— Вот какой, право, — отбивалась она от него, оглядываясь на ведра. — Разве можно чистое на пол ставить?

— Машенька, соскучился я…

— Позавчера виделись.

— Все равно соскучился.

— А как на фронт уйдешь, тогда что?

— Так ведь пока не ушел.

Верно. Об этом лучше не думать. Теперь они и к Нюшке в избу не наведывались, торопливо наслаждаясь своим счастьем. Марья и сплетен страшиться перестала. Да и мужу, если суждено ему вернуться, давно приготовлены слова. Он и не подозревает, какая смелая у него Марья. Пакостить втихомолку она не станет. Она и сейчас уже ушла от него. Вот только написать об этом фронтовику стыдится.


Еще от автора Лариса Федоровна Федорова
Чужая любовь

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Человек, проходивший сквозь стены

Марсель Эме — французский писатель старшего поколения (род. в 1902 г.) — пользуется широкой известностью как автор романов, пьес, новелл. Советские читатели до сих пор знали Марселя Эме преимущественно как романиста и драматурга. В настоящей книге представлены лучшие образцы его новеллистического творчества.


Серенада

Герой книги, современный композитор, вполне доволен своей размеренной жизнью, в которой большую роль играет его мать, смертельно больная, но влюбленная и счастливая. Однажды мать исчезает, и привычный мир сына рушится. Он отправляется на ее поиски, стараясь победить страх перед смертью, пустотой существования и найти утешение в творчестве.


Хозяин пепелища

Без аннотации Мохан Ракеш — индийский писатель. Выступил в печати в 1945 г. В рассказах М. Ракеша, посвященных в основном жизни средних городских слоев, обличаются теневые стороны индийской действительности. В сборник вошли такие произведения как: Запретная черта, Хозяин пепелища, Жена художника, Лепешки для мужа и др.


Это было в Южном Бантене

Без аннотации Предлагаемая вниманию читателей книга «Это было в Южном Бантене» выпущена в свет индонезийским министерством общественных работ и трудовых резервов. Она предназначена в основном для сельского населения и в доходчивой форме разъясняет необходимость взаимопомощи и совместных усилий в борьбе против дарульисламовских банд и в строительстве мирной жизни. Действие книги происходит в одном из районов Западной Явы, где до сих пор бесчинствуют дарульисламовцы — совершают налеты на деревни, поджигают дома, грабят и убивают мирных жителей.


Метелло

Без аннотации В историческом романе Васко Пратолини (1913–1991) «Метелло» показано развитие и становление сознания итальянского рабочего класса. В центре романа — молодой рабочий паренек Метелло Салани. Рассказ о годах его юности и составляет сюжетную основу книги. Характер формируется в трудной борьбе, и юноша проявляет качества, позволившие ему стать рабочим вожаком, — природный ум, великодушие, сознание целей, во имя которых он борется. Образ Метелло символичен — он олицетворяет формирование самосознания итальянских рабочих в начале XX века.


Женщина - половинка мужчины

Повесть известного китайского писателя Чжан Сяньляна «Женщина — половинка мужчины» — не только откровенный разговор о самых интимных сторонах человеческой жизни, но и свидетельство человека, тонкой, поэтически одаренной личности, лучшие свои годы проведшего в лагерях.


Баламут

«Баламут» — повесть об озорном колхозном парне Олеге Плугареве, обретшем свою первую и настоящую любовь, в другой повести «Дашура» — писатель рисует трудную судьбу молодой женщины-волжанки. Рассказы В. Баныкина полны любви к родной природе России и веры в счастливое будущее человека, преобразующего мир.


Полынья

Андрей Блинов — автор романа «Счастья не ищут в одиночку», повестей «Андриана», «Кровинка», «В лесу на узкой тропке» и других. В новом романе «Полынья» он рисует своих героев как бы изнутри, психологически глубоко и точно. Инженер Егор Канунников, рабочие Иван Летов и Эдгар Фофанов, молодой врач Нина Астафьева — это люди талантливые, обладающие цельными характерами и большой нравственной силой. Они идут нетореной дорогой и открывают новое, небывалое.


На радость и горе

Большинство рассказов посвящено людям Сибири, Дальнего Востока — строителям, геологам... Юрий Полухин показывает их в переломные моменты жизни, сложными обстоятельствами проверяя стойкость, цельность характеров своих героев.


Снегири горят на снегу

Далеко, в больших снегах, затерялась сибирская деревня. Почти одновременно приезжают туда молодая учительница Катя Холшевникова с мужем-агрономом и художник Андрей Уфимцев. Художник, воспитанный деревней, и городская женщина, впервые столкнувшаяся с ее традициями и бытом, по-разному и видят и оценивают людей. О жизни в сегодняшней деревне, о современной интеллигенции, ее поисках, раздумьях, о нравственной высоте чувств и рассказывает новая повесть В. Коньякова «Снегири горят на снегу». Повесть «Не прячьте скрипки в футлярах» знакомит читателя с судьбой подростка, чья юность совпала с тягчайшим испытанием нашей страны: шла Великая Отечественная война Здание сибирской школы, переоборудованное в завод, тяжелый труд, недоедание, дома — холод и эвакуированные… Но повесть написана так, что все обстоятельства в ней, как ни важны они, — это фон, на котором показана по-настоящему благородная натура русского человека.