Не хочу обманывать - [11]

Но первая же случайная встреча с Крыжа-новским заставила меня пожалеть об этом опрометчивом шаге. Мы с женой стояли на вокзале, когда неподалеку показалась знакомая фигура в коротком зимнем пальтишке, под которым смешно болталась потертая ряса.

— Отец Иоанн, — окликнул я его. — Не подскажете, как добраться до Косс?

— Вот уж не знаю, отец Ростислав, — криво усмехаясь и как-то странно выкручиваясь на каблуке, ответил Крыжановский. — Я восемь лет назад тоже приехал сюда, причем один. И представьте, не пропал — нашел Кос-сы. И к батюшкам не обращался за помощью. Побеспокойтесь о себе сами. Не ищите няни. И вообще, должен вам сказать, отец Ростислав, напрасно вы предприняли это путешествие. Если уж вы в Вилково не удержались, то в Коссах тем более.

Ему, видимо, не хотелось откровенничать. Но злость, желание уколоть побольнее оказались сильнее осторожности.

— Вот что, отец Ростислав. Не будем притворяться. Вы прекрасно знаете, от кого зависит ваша судьба. Умение поладить с благочинным и, главное, расположение епархиального совета. Скажу вам открыто: вы не я. Я — сын архимандрита, с детства при церкви. Меня не в чем обвинить. А вы человек светский да еще восстановили против себя Лютого. А он из тех, кто имеет власть. Впрочем, извините. Очень приятно с вами беседо вать. Но тороплюсь, дела. Буду ждать вас в Коссах.

В стареньком пальто, в грубых солдатских сапогах, неуклюже переставляя куцые ноги, поплелся отец Иоанн к выходу в город. Я смотрел ему вслед. Да, мало приятного сулил мне новый приход. Опять начнутся грызня, поклепы и оскорбления. Ох, горька ты, жизнь духовного пастыря!

Когда мы отъехали, возница, заметив мое молчание, перевел разговор на другую тему:

— Батюшка, а вы как, водку пьете?

— Нет.

— От це вже не годиться, — горестно прищелкнул языком старик. — Погано. Нам та-кий батюшка нужен, чтобы водку пив. Эй, трр, куды, — неожиданно крикнул он на лошадей. — Остановка. Пидемо, батюшка, в буфет, выпьем по чарци.

Мой отказ окончательно рассердил его.

— Та вы що, стесняетесь, чи брезгуете, батюшка? Хиба не вси з одного тиста слипле-ни. Та я за свои 60 рокив стильки попив ба-чив, що аж в очах рябить. Ну, гаразд, — решительно сказал он. — Не хочете? Давайте авансом 25 рублив. Мени треба виддати долг в буфети. А в Коссах отдаете остальни.

Он смотрел на меня таким наглым взглядом, что я понял: говорить сейчас о христианских добродетелях, читать мораль — значит уподобиться повару из известной крыловской басни. Я молча вытащил деньги и с горечью отметил про себя: «Вот те верующие, которых тебе предстоит ввести в царство божье. Наверное, ходит же в церковь, а чему научила его религия? Вымогательству, пьянству?»

Часа через полтора мы снова тронулись в путь и вскоре за холмами, освещенными лучами заходящего солнца, показалась зеленая маковка коссянской церкви. Неожиданно блеснула из-за поворота холодным блеском речушка. И вот уже раскинулось перед нами небольшое украинское село.

Мы остановились у церковной ограды. Отец Иоанн, окруженный толпой церковных кли-куш, в зеленом потертом подряснике нервно забегал по двору, давая распоряжения внести мои вещи в сторожку. При этом он наклонялся к уху каждой из женщин и что-то шептал. Всякий раз я чувствовал на себе пристальные недружелюбные взгляды, замечал вызывающие иронические улыбки, слышал ехидный смех. Видимо, у отца Иоанна все было продуманно до тонкостей. Он рассчитывал сразу же ошеломить меня, привести в замешательство и представить прихожанам в глупом, недостойном виде. Я действительно растерялся. когда вдруг раздался мерный перезвон колоколов. Ведь была середина недели и никаких служб не ожидалось. На лице Крыжанов-ского появилась довольная улыбка.

— Что ж, приступим к вечернему богослужению, отец Ростислав, — с деланной учтивостью предложил он.

Стоя в алтаре, я наблюдал за поведением достопочтенного пастыря. Он без стеснения перешептывался с прихожанами, то и дело коротким движением головы указывая на меня. Искусством плести сети мой брат во Христе, по-видимому, обладал в совершенстве.

По окончании моего вступительного слова к прихожанам отец Иоанн мелкими шажками снова приблизился к амвону. Что-то скажет в своем последнем духовном напутствии пастырь, радеющий о духовном стаде своем? Верно, завещает жить в любви и согласии, хранить святость веры? Но его мысли были заняты другим.

— Отец Ростислав! Любите моих детей, моих дорогих деточек, — елейным, дрожащим голоском тянул нараспев Крыжановский. — Не обижайте их, как обидели людей в Вилко-во. И вы, милые мои, не забывайте своего пастыря. Ведь я целых 8 лет не разлучался с вами. Ни одной требы не пропустил. Спешил к моим деткам из Одессы, как ангел-хранитель к новопросвещенному рабу божьему. А вы и года в Вилково не пробыли. Возлюбленные мои братья и сестры! Ухожу я от вас! Но вы не плачьте, не ропщите. Таков промысел божий. Даст бог, вернусь я к вам. Главное, делайте все, как я говорил, и тогда снова воссияет благодать над нашим приходом.

А через несколько минут Крыжановский отбросил в сторону и свои прозрачные намеки. Когда несколько прихожан при выходе из церкви начали усердно причитать: «На кого ты нас покидаешь, батюшка», Крыжановский растрогался до того, что отечески посоветовал: