Не горюй! - [44]
— И он пойдет? — Косой кивнул на Али-Бабу.
— И он…
— Так он же на этом скачке расколется, редиска, при первом шухере! — скандально закричал Косой.
Али-Баба насупился, но промолчал.
— Пойди-ка сюда, Федя, — Трошкин поманил Косого пальцем. — Вот тебе бумага, — он подвинул листок бумаги в линейку, лежащий на столе, чернила, ручку с пером, — пиши… — Трошкин встал из-за стола и, шагая из угла в угол, стал диктовать.
— Редиска… поставь тире… Нехороший человек. Раскалываться — предавать, сознаваться. Шухер — опасность. Скачок — ограбление… записал?
— Записал, — сказал Косой.
— А теперь, Федя, повтори Васе то, что ты ему сказал, на гражданском языке.
— Хе-хе, — заржал Косой и, заглядывая в листок, как в шпаргалку, медленно перевел: — Так этот нехороший человек… предаст нас при первой же опасности…
— Тики-так, — сказал Трошкин, — то есть… тьфу! Хорошо!..
Ночью на задворках детского сада трудилась «команда», освобождая помещение будущего спортзала.
Работали по двое: Хмырь в паре с Трошкиным, а Косой с Али-Бабой. Производительность была неодинаковая: гора батарей у первой пары была вдвое выше, чем у второй.
— Семьдесят первая, — Хмырь опустил под навесом очередную секцию.
— Сорок шестая… — так же шепотом отсчитал у себя Косой.
— Не сорок шестая, а тридцать вторая! — прошипел Хмырь, державший под контролем работу товарищей. — Филонишь, гад!
Они пошли от навеса к двери здания…
Вошли в будущий спортзал. Трошкин и Али-Баба стали вынимать из штабеля батарей очередную секцию.
— Александр Александрович, — громким шепотом позвал Косой, — а Гаврила Петрович по фене ругается!
— Отставить разговоры! — приказал Трошкин и вдруг заорал на весь город Новокасимовск: — А-а-а! Ой, нога, нога!
— Тише ты! — Хмырь в темноте зажал ему рот.
— Этот Василий Алибабаевич… — простонал Трошкин, — этот нехороший человек… на ногу мне батарею сбросил, гад!
У двери лежала последняя батарея, ее оттащили в сторону. Хмырь потянул дверь, она легко подалась. Все вошли в игротеку.
— Здесь! — простонал Трошкин, указывая на тумбочку.
Хмырь присел на корточки и потянул на себя ящичек.
Косой нервно чиркал спичкой.
Дрожащее пламя осветило пачку трехрублевок, рядом лежала брошюра «Алкоголизм и семья»…
— Ну, где же он? — нетерпеливо спрашивал профессор Мальцев Славина, бегая по кабинету новокасимовской милиции. — Может, они его убили?
— В восемь тридцать сбежал из гостиницы и пристроил свою команду на городском стадионе, в девять ноль-ноль приобрел в универмаге четыре тренировочных костюма, в девять двадцать к нему подошел наш сотрудник. А в данный момент с очень медленной скоростью они направляются к нам…
Отворилась дверь, и в кабинет, прихрамывая, вошел Трошкин. Он был небритый и усталый, под глазами лежали глубокие тени, синий тренировочный костюм был ему тесен.
Мальцев шагнул к нему, порывисто обнял:
— Евгений Иванович, родной, а я думал, вас нет в живых…
На городском стадионе юные новокасимовцы готовились к физкультурному параду. А на пустынной трибуне на лавочке сидели Али-Баба и два разбойника в трусах и майках, уткнувшись носами в газеты на туркменском языке.
— Спать охота, — зевал Косой, — может, я покемарю пока, а, Гаврила Петрович?
— Нет, — отрезал Хмырь, — и так тут торчим у всех на виду, как три тополя на Плющихе. А ты еще разляжешься как собака…
— Тьфу! — вдруг сплюнул Али-Баба и зацокал языком.
— Чего плюешься, Вася? — спросил Косой.
— Шакал паршивый — у детей деньги отнял, детский сад ограбил!
— Ой-ёй-ёй! — передразнил его Косой: — Какой культурный нашелся! А когда ты у себя там на колонке бензин ослиной мочой разбавлял, не был паршивым?
— То бензин, а то дети… — Али-Баба встал, отбросил газету и пошел вниз по ступенькам.
— Ты куда? — строго спросил Хмырь.
— В тюрьму.
— Стой! — Хмырь вскочил и схватил Али-Бабу за рубаху.
— А чего ты его держишь? — вмешался Косой. — Пусть идет! Год у него был, три за побег, пять — за детсад. Иди, иди, Вася!
Али-Баба горестно поцокал языком и сел на место.
— Вот, — лейтенант протянул Трошкину ведомость, — распишитесь: деньги на четверых, суточные и квартирные. Одежда, — он показал на стул, где лежали пальто, сапоги, ушанки. Сверху лежала профессорская дубленка.
— Это вам, — Мальцев похлопал по ней ладошкой.
Трошкин посмотрел, но ничего не сказал.
— А почему четыре? — обеспокоенно спросил он. — Что же мне, и этого Василия Алибабаевича с собой водить?
— Придется, если его сейчас арестовать, у тех двоих будет лишний повод для подозрений.
— В Москве будете жить по адресу: Строительный переулок, дом восемь, — сказал Славин.
— Квартира? — уточнил Трошкин.
— Выбирайте любую — этот дом подготовлен к сносу. Жильцы выселены.
— Да ведь там не топят, наверное! — забеспокоился Мальцев.
— Не топят, — согласился лейтенант, — и света нет.
— Вот видите. А может быть, они остановятся на даче? У меня под Москвой зимняя дача, — предложил Мальцев.
— Спасибо, — отказался Трошкин, — только на нейтральной территории мне будет спокойнее.
За окном раздался грохот, и мимо милиции, переваливаясь на колдобинах, проехал грузовик. Его мотало влево и вправо, а по кузову его катались пустые бидоны из-под молока. Дорога была вся в выбоинах, а вдоль нее виднелись кучи булыжника, брошенные лопаты, носилки.
Знаменитые фразы и шутки из «Мимино», «Афони» и других фильмов Г. Данелия давно уже гуляют по свету. В этой книге Г. Данелия собрал истории из своей жизни — смешные и немного грустные. Вроде бы про кино — и не совсем про кино. А просто про нашу жизнь. В название этой книги Георгий Данелия вынес полюбившуюся всем фразу из «Осеннего марафона».
Георгий Данелия, постановщик таких, как теперь говорят, «культовых» фильмов, как «Сережа», «Я шагаю по Москве», «Тридцать три», «Не горюй», «Мимино», «Афоня», «Осенний марафон», «Кин-дза-дза» — всех не перечислить, — впервые написал книгу. Он рассказывает нам маленькие истории-воспоминания, то очень смешные, то с тенью грусти — так похожие на его фильмы.
Георгий Данелия постановщик таких, как теперь говорят, «культовых», фильмов, как «Сережа», «Я шагаю по Москве», «Тридцать три», «Не горюй», «Мимино», «Афоня», «Осенний марафон», ««Кин-дза-дза» — всех не перечислить, написал третью книгу — продолжение книг «Безбилетный пассажир» и «Тостуемый пьет до дна» — в которой продолжает повествование о фильмах «Паспорт», «Настя», «Орел и решка», «Фортуна».Он рассказывает нам маленькие истории-воспоминания, то очень смешные, то с тенью грусти, — так похожие на его фильмы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда-то злой волшебник Тролль смастерил зеркало, в котором все доброе и хорошее исчезало, а все плохое, напротив, бросалось в глаза и выглядело еще отвратительнее. Как известно, зеркало разбилось на бесчисленное множество осколков, и тот, кому такой осколок попадал в глаз, начинал видеть во всем только дурное. И жить ему становилось тошно..Одной из жертв осколков зеркала оказался наш современник Павел Иванович Васин. А тролли Серой пустыни стали внимательно наблюдать за тем, что с ним происходило.Прекрасный сценарий для замечательного, совершенно неоценённого в своё время фильма.
Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.
Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.
В повести сибирского писателя М. А. Никитина, написанной в 1931 г., рассказывается о том, как замечательное палеонтологическое открытие оказалось ненужным и невостребованным в обстановке «социалистического строительства». Но этим содержание повести не исчерпывается — в ней есть и мрачное «двойное дно». К книге приложены рецензии, раскрывающие идейную полемику вокруг повести, и другие материалы.
Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.
Нонна Мордюкова - не просто великая актриса, она символ русской женщины, сильной, жесткой, принципиальной и в то же время мягкой, внимательной, наполненной всепоглощающей любовью и самопожертвованием. Она - наша, настоящая. Другой такой актрисы никогда не было и не будет. Ей удавалось все: драматические, характерные роли и великолепные комедийные персонажи. Она говорила: "В кино все стараются скорей заплакать. Да плакать легче всего, ты попробуй засмеяться, чтобы зрительный зал попадал от хохота!" Когда читаешь эту книгу, кажется, слышишь ее голос.
На сегодняшний день эта книга — самый полный сборник сочинений великолепного актера и поэта Валентина Гафта. В нее вошли как известные стихотворения и эпиграммы, так и новые, никогда не публиковавшиеся, в частности, поэтические циклы «Красные фонари» и «Локарно».
Народный артист СССР Лев Константинович Дуров – блистательный рассказчик, его байки славятся не только в театральном мире, но и давно уже завоевали поистине всенародную любовь.Данная книга – наиболее полный сборник баек от Дурова.
Роман-детектив, написанный знаменитым актером, с кинематографической точностью представляет героев на изломах Эпохи.«Кинематограф, театральное действо проглядывают сквозь строки романа. Близко к сценарному построению текста, сжато и точно выписаны характеры. Действие развивается поразительно быстро, но без спешки, что дает возможность следить за приключениями героев этого „детектива“.Кавычки, в которые взято слово, обозначающее жанр… Уместны они? И да, и нет. К месту они потому, что детектив — верно найденная форма повествования.