Не голова, а компьютер - [27]

— Значит, вы деньги брали! — Пуся заломила пальцы так, что они затрещали. — Деньги!..

«Недаром про нее говорили, «не от мира сего». Так и есть», — подумал Марцин и, вооружась терпением, стал объяснять:

— Ведь мы затем и устроили цирк, что нам нужны были деньги!

— Деньги! Дети, но зачем вам деньги?

— Дети! — поднял брови Марцин, готовый возмутиться, но тут же раздумал: Пуся от волнения сама не знает, что говорит. И продолжал терпеливо объяснять: — Когда мы были детьми, а это было давным-давно, мы могли обходиться без денег. Моему младшему брату-первокласснику два злотых в неделю дают, так он скоро миллионером станет. А я? А мы? Разве мы виноваты, что без денег шагу нельзя ступить? Скажите, я не прав?

— Конфеты надо купить! Жевательную резинку — тоже! — поддержал товарища Костик. — В кино — пожалуйста, билет. Даже в зоопарк бесплатно не попадешь. Задаром только на медведя можно поглазеть. А сборы, взносы!! То на жирафа, то на памятник Сенкевичу…

— А вы еще спрашиваете: зачем нам деньги? — сказал с укором Марцин и даже головой покачал.

— Но разве нельзя у родителей попросить… — нерешительно заметила Пуся, чувствуя, что начинает оправдываться.

— Родителей тоже пожалеть надо. И потом, на все наши просьбы у них одна отговорка: деньги с неба не падают. Верно, Костик?

Костик кивнул утвердительно.

— Не хотели просить у родителей, надо было честно заработать.

— А мы разве нечестно? — искренне удивился Марцин и принялся перечислять, загибая пальцы: — Три листа картона и краска — раз. Костик битых два часа потратил, чтобы нарисовать льва и сделать надписи — это два. Для Луны пришлось без спроса взять мамину коробку. Когда она ее хватится, мне не поздоровится. А пояс от халата для львиного хвоста? За это от папы еще попадет. И потом — жук-плавунец. Мы его напрокат взяли за один злотый. В зоомагазине он десять стоит! И вообще, что такое жалкие пять с половиной злотых в сравнении с потраченными усилиями.

— Мальчики, так рассуждать нельзя! — справясь с замешательством, заговорила Пуся. — Это нечестно. Я понимаю, вы не отдавали себе в этом отчета, но теперь, когда вы осознали, что поступили нехорошо, надо немедленно вернуть деньги пострадавшим.

— Вернуть? — изумился Костик.

— Пострадавшим? — в тон ему повторил Марцин.

— Да! И немедленно! Если вы… — В глазах Пуси промелькнул испуг… — Если у вас еще что-нибудь осталось…

— Ни гроша! — положил конец ее сомнениям решительный ответ Костика.

— Боже мой! — Пуся была в отчаянии. — Выманить деньги, пусть несознательно, и потратить невесть на что…

— Услышь это пани Скочелёва, она бы воспротивилась, — сказал Марцин многозначительно.

— При чем тут пани Скочелёва? — спросила Пуся.

— Потому что деньги, добытые, как вы считаете, нечестным путем, мы внесли сегодня утром на памятник Сенкевичу.

— Да? — просияла Пуся. — Тогда это меняет дело. Возьмите их обратно.

— Простите… — начал Марцин и с таким выражением посмотрел на Костика, словно хотел сказать: с луны она свалилась, что ли? Потом бросил взгляд на учительницу и отвел глаза. Ему было неловко за нее, что приходится объяснять ей такие азбучные истины. — Простите, за кого вы нас принимаете? Как это обратно? Сначала дать, а потом взять? Чтобы нас вычеркнули из списка? И мы сделались посмешищем для всей школы? Чтобы на нас показывали пальцами: дали, мол, а потом пожалели. Нет, лучше смерть, чем бесчестье!

Пани Пусек в упор смотрела на Марцина, а за стеной хором распевали: «Как чудесно, как чудесно!»

— Положение действительно трудное, я понимаю… Вам будет стыдно, и вы оба…

— Не мы, а я, — перебил Марцин. — Идея была моя.

— Но осуществляли ее мы вместе, — поспешил прибавить Костик. — И выступали вместе, и все у нас было общее. И выручка тоже. Это несправедливо…

Пани Пусек, принадлежавшая к педагогам-оптимистам, воспряла духом: испорченные дети не стали бы друг друга выгораживать, а эти готовы вместе понести наказание.

— Послушайте, — сказала она, вплотную подходя к ребятам и понижая почему-то голос, — деньги непременно надо вернуть малышам. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы они подумали, будто старшие их обманывают. Я дам вам взаймы… Вот пять злотых и пятьдесят грошей. — Она вынула деньги из кошелька. — Сегодня же их верните! Но как это сделать? — забеспокоилась учительница. — Вы хоть знаете этих ребят?

— Мой брат знает, — сказал Марцин. — До вечера все будет улажено. Спасибо за… доверие!

— Все будет в порядке, — прибавил Костик, и под звуки бравурной песни они как ошпаренные выскочили из учительской.

Домой возвращались молча. Все вроде бы хорошо: и на памятник внесли, и первоклашки получат обратно свои пятьдесят грошей, и к директору идти не придется. Пуся сама вправила им мозги. Тем не менее на душе кошки скребли.

— Думаешь, она права?

— Права! — последовал решительный ответ.

Марцин промычал что-то нечленораздельное, что можно было истолковать, как согласие.

Казалось, с этим покончено навсегда.

* * *

Дома Марцина встретил красный, заплаканный Петрик.

— Ты чего?

— Мальчишки из… избили!

Рыдания помешали Петрику высказаться обстоятельней.

— Только-то! — пренебрежительно махнул Марцин рукой. — С кем этого не бывало! Сегодня они тебя, завтра ты их. А впрочем, покажи мне, кто тебя избил, я ему так врежу, на всю жизнь запомнит!